.

что уж теперь-то Мартынов пояснит мне, чего хотел Полковник. Но вместо этого моего собеседника понесло совсем не в ту степь.

      – Вы знаете, чем занимается компания, в которой вы находитесь?

      – Представляю весьма смутно, – признала я.

      – Мы оказываем консалтинговые услуги. Проще говоря, помогаем другим людям строить их бизнес. Мы на рынке уже много лет, за это время мы стали одним из признанных лидеров не только в России, но и во всем мире.

      – Рада за вас.

      Что еще я могла сказать? Мне было все равно, чем занимается этот тип.

      Мартынов не был задет моей иронией.

      – Вы знаете, в чем секрет нашего успеха?

      – Понятия не имею. Но что-то мне подсказывает, что сейчас я это узнаю.

      – В таланте одного человека. Я занимаюсь организацией процесса, но те самые идеи, за которые нам и платят, разрабатываю не я. Этим занимается мой партнер, Владимир Викторович Гедеонов. Вам знакомо это имя?

      – Нет.

      Возможно, если бы я имела хоть какое-то отношение к бизнесу, я бы узнала это имя мгновенно, слишком уж велик был пафос, с которым Мартынов его произносил. Но я была недавней студенткой, а ныне – социальной работницей, и ни о каком Гедеонове я слыхом не слыхивала.

      Мартынов, похоже, именно такого невежества от меня и ожидал.

      – Ничего страшного, просто поверьте мне на слово: это уникальный человек. И, как многие гении, он эксцентричен. Иногда я понимаю его, иногда – нет. Например, я до сих пор не могу понять, каким образом он оказался связан с Михаилом Кречетниковым.

      А вот это уже интересно. Мы вдруг вышли на Полковника, причем неожиданно для меня.

      – Они были друзьями? – уточнила я.

      – Это мне не известно, но его последнее письмо почему-то было воспринято Владимиром Викторовичем очень серьезно. Поскольку вы не знаете, что было в письме, я сообщу вам. Кречетников попросил дать вам высокооплачиваемую работу. Похоже, он верил в ваш высокий потенциал, и Владимир Викторович перенял эту веру.

      Взгляд Мартынова яснее любых слов давал понять, что он о моем потенциале не такого лестного мнения. Я была смущена, и мне хотелось уйти, но вместе с тем, я не готова была так порадовать этого типа. Чувствовалось, что если я уйду, он будет в восторге: проблема исчезла сама собой!

      Пока же он обязан был делать то, что ему не нравилось: раз меня позвали, он получил какое-то распоряжение насчет меня от своего напарника. Так что я была твердо намерена сидеть до конца, отчасти – чтобы позлить его, отчасти – потому что я уже позволила себе скромную надежду, что обещание Полковника, возможно, сбудется.

      – Я навел кое-какие справки о вас, это было необходимо для возможного трудоустройства, – обыденно заявил Мартынов. – Вам ведь всего двадцать два года, правильно?

      – Да.

      – И за всю свою жизнь вы работали лишь дважды: социальным работником, а до этого – в цветочном магазине. То есть, по-настоящему важной работой вы не занимались.

      Ничего себе он справки навел! Похоже, кое-кто бесцеремонно порылся в моем прошлом. Если бы Мартынов произнес все это