Желудёвый фрегат. Ульяна Сергеева

улыбался Арто.

      – А можно я сам буду вручать письма? Я буду делать серьёзный вид, как будто там очень важные вести!

      – Можно, – хохотал папа, не в силах сдержаться.

      – А можно я… – продолжал Олли, пряча руки в елово-зелёные варежки и кутаясь в шерстяной шарф до самого кончика носа.

      – А можно ты не будешь говорить на холоде? – мягко возразил Почтальон, и остаток пути они проделали в молчании.

      Олли помогал отцу везти нагруженные сани и осматривался по сторонам. Они шли у кромки соснового леса. Заснеженные вершины могучих деревьев покачивались на ветру, словно старушки, беспрестанно качающие седыми головами: «ай-ай-ай»… Вдали, чуть левее, блестела на солнце дубовая рощица. А за ней шумело сизое, леденяще-холодное, северное море… То есть должно было шуметь.

      …Стояла непривычная тишина.

      Олли резко остановился и встал, как вкопанный.

      – Что ты, Олли? – обеспокоенно спросил его отец.

      – Море молчит, папа, – встревожился мальчик.

      Арто понимающе кивнул. Тем, кто родился у моря, его шум так же привычен, как биение сердца в груди.

      – Ночью ударили такие морозы, что прибрежные волны могли превратиться в лёд. Давай отнесём самые срочные посылки и спустимся к воде, проверим, в чём там дело, – предложил отец.

      Олли задумался, бросив на высокую гору посылок оценивающий взгляд.

      – А ты разрешишь мне сбегать вниз прямо сейчас? Я мигом всё узнаю и догоню тебя через пару домов, скажем… – он внимательно читал имена адресатов, – скажем, у дома госпожи Маритты?

      Арто кивнул. В деревне все знали Олли, и никто здесь не мог причинить ему вреда. А так он побегает и согреется.

      – Идёт. Только смотри в оба: туда и обратно! – строго наказал он.

      Олли подпрыгнул от восторга и, махнув рукой, стрелой умчался вниз по склону.

      Снег скрипел под подошвами тяжёлых сапог, отороченных мехом, ветер хлестал по щекам, будто ветви деревьев. Наконец Олли, спотыкаясь и спеша, добежал до склона, лихо скатился вниз, оказался на морском берегу и… застыл, как ледяная фигура.

      Море, его любимое, живое, шепчущее сказки море – оно не пело и не говорило, не шелестело и не приносило к берегу свои дары.

      Оно торжественно молчало, спрятав свои тайны под ледяным покровом. Лишь вдали, где могучие тёплые течения не оставляли морозам шанса победить себя, тихо плыла под снегом морская вода. Снежинки падали на её гладкую шёлковую поверхность, а затем таяли, становясь частью необъятного глубокого моря.

      А вот у берега, на мелководье, волны замерли, закружившись в ледяном вихре. Здесь время остановилось. Сад ледяных скульптур встретил маленького Олли и огорчил до глубины души, как бы ни были прекрасны ледяные гребешки волн и застывшие капли морской воды на снегу.

      Олли молча созерцал эту утончённую шутку природы: северное море, превратившееся в глыбу льда. Настоящий ледяной каток…

      Недалеко от берега из-подо льда