Йенгангер не дышит. Марина Комарова

пропустило удар. Нет! Не может быть… Я позабыл о боли и рванул вперёд, кидаясь в чёрные волны Скьяльвинд.

      – Арве!

      Ледяная вода, казалось, не хотела меня пускать. Оказавшись возле Арве, ухватил за волосы и потянул за собой. Как? Как он мог здесь оказаться?

      Но внутри что-то услужливо напоминало – я и сам вчера ночью пошёл на непонятный зов.

      – Господин Оларс!

      Запыхавшийся Йорд уже стоял на берегу, а рядом с ним староста с факелом и ещё несколько человек.

      Вытянув мальчишку, я уложил его на берег и опустился рядом на колени.

      – Это же ваш… – В глазах Хакона отразился ужас.

      – Боги севера, – потрясённо прошептал Йорд, – как же это он…

      Я не поднимал головы. Все вокруг в один миг перестали существовать: голоса затихли, а яркий свет факела померк.

      Передо мной лежал мёртвый фоссегрим.

      Глава 3. Толкователи снов

      Волны Скьяльвинд мерно накатывали на берег. Окружившие нас полукольцом люди замерли на месте и молчали. Я протянул руку, чтобы коснуться щеки мальчишки, однако так и не успел. Тело Арве слабо замерцало бледным серебром и в мгновение ока плеснуло прозрачной водой в сторону реки. Рукав тут же стал мокрым, по пальцам потекли холодные капли. Да, всё правильно, после смерти фоссегрим становится водой. Только нет здесь родных водопадов, в струи которого вливается душа таких, как Арве.

      Внутри, казалось, разгоралось пламя – чёрное, полное ненависти к глупым жителям деревни и… полное презрения к самому себе. Нельзя было оставаться у берегов Скьяльвинд. Зачем спасать мальчишку из лап работорговца, чтобы через несколько дней он погиб здесь?

      Медленно встав на ноги, я поднял голову и прямо посмотрел на старосту. Тот невольно сделал шаг назад. Йорд стоял спокойно, однако выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Никто не осмеливался нарушить напряжённую тишину, не зная, что делать дальше.

      Быстро оказавшись возле Хакона, я сгреб его за грудки и притянул к себе. По льняной ткани рубахи с треском в разные стороны рассыпались лиловые искры.

      – Значит, почудилось?

      Хоть староста и был крепким мужчиной, я чувствовал, как его сковал страх. Йорд-то привычен к такому: видел меня… разным, а вот остальные – нет.

      – Значит, никого здесь нет?

      Хакон шумно выдохнул, опустил глаза и снова испуганно посмотрел на меня. Лиловое пламя, охватившее мои руки, не жгло. Пока не жгло, но смотреть на него было страшно.

      – Нельзя о ней говорить, – наконец прошептал он. – Иначе уничтожит всю деревню.

      Я сжал ткань сильнее, ещё чуть-чуть – разорвётся.

      – Если ты не расскажешь правду, то деревню уничтожу я. И намного быстрее, чем она.

      Стоявшие рядом люди зашептались, кто-то попытался двинуться ко мне, но вспыхнувшее вокруг нас со старостой лиловое пламя заставило их остановиться. К тому же Йорд, поигрывая булавой, как игрушкой, вышел им навстречу.

      В глазах Хакона появилось какое-то загнанное выражение.

      – Будь ты проклят, – прохрипел он.

      В