Золотой Ипподром. Кассия Сенина

в этот момент подошел Григорий, уже освободившийся от ало-голубой униформы. Он плюхнулся на стул и устало улыбнулся.

      – Как поживает ваша сестра? – полюбопытствовал Стратиотис.

      – Лизи? Она же собиралась у вас в редакции сегодня что-то программировать. Разве вы не встретились?

      – Ах, да, конечно, но она со мной не очень-то… – грустно заметил Панайотис.

      – Она устает. Все-таки две работы.

      – Ну вот, так я и знал. Устает… А ведь я ей предлагал похлопотать, устроить к нам начальником программистов, на полную ставку. А она мне даже почти и не ответила ничего. – Тут спецкор уныло понурился.

      Григорий внимательно поглядел на него.

      – Не обижайтесь, ей правда очень важны эти работы для «Гелиоса».

      – Неужели Лизи рвется в космос? – сострил Фома.

      – В детстве мечтала. – Григорий кивнул. – Но теперь просто хотела бы с ними работать. А у нее и получится, думаю. Она талантливая!

      – Еще какая! – Панайотис на миг оживился, но тут же опять сник: – Только что же, если она устроится к астронавтам, то от нас, наверное, совсем уйдет?

      – Не знаю. Может быть. Но до этого еще далеко, – осторожно ответил Григорий.

      – Уйдет, конечно, – успокоил всех Амиридис. – Там перспективы, творчество, а у нас одни ньюсмейкеры да имиджбрейкеры…

      – А как вам нынешний Ипподром? – сменил тему Григорий.

      – Зрелища – не мой профиль. – Панайотис слегка скривился.

      – Очень интересно! – отозвался Фома. – Много новых имен, а старые знакомцы вылетают, как пробки! Я, кстати, заметил на одной колеснице приспособления, известные по сирийским раскопкам. Представьте себе, в том месте, куда приходит главное дышло… Э, Грига, а ты сам-то, наверное, не ходил?

      – Мы были вчера с сестрой, сидели на прекрасных местах в Сфенде.

      – О, потратились, наверное! – воскликнул Амиридис.

      – Да нет, нам в этот раз повезло: Василь подарил Лизи билеты на все семь дней.

      – Какой Василь? Неужели Феотоки?

      – Он самый, – подтвердил Григорий, но, взглянув на Панайотиса, понял, что сболтнул лишнее.

      Поджав губы и нахмурившись, журналист процедил:

      – Ну конечно! Им же бесплатные билеты целыми пачками дают, почему бы не пустить пыль в глаза!

      Стратиотис замолк на несколько минут, после чего стал раскланиваться:

      – Друзья мои, вы тут сидите, а я действительно должен пойти переговорить со здешним начальством.

      – Ступай лучше на кухню да поговори с поваром! – Фома хохотнул. – У него наверняка самое вкусное припасено для дорогих гостей!

      Панайотис не ответил на шутку друга. Григорий посмотрел вслед журналисту и задумчиво потер переносицу.

* * *

      Пока кувикулария затягивала шнуровку на корсете августы, Евдокия ядовито размышляла о представителях литературного бомонда, с которыми она дважды в месяц устраивала встречи в дворцовом