Целомудрие миролюбия. Книга о девственности и пацифизме. Евгений Козлов

одиноких путников. Тем временем воздух постепенно приобретал влажную свежесть схожую с благоуханием увядающей осени, словно сам Творец объяснял разумным людям две основные характеристики всякого творения, Божьего и человеческого произволения – о созерцании и исполнении. Исполнение подразумевает внешнюю красоту, технику создания, а созерцание это душевное качество, поиск смысла, красота духа. Обозначается созерцание делением надвое. К примеру, встречаются люди внешне привлекательные, но весьма скверные душами, они могут прельстить плоть творца, его зрение, но не творческую душу его, также бывают люди, внешне покалеченные и не обладающие соблазнительной наружностью, но они светлы душами и той красотою превыше многих. Исключением в созерцании может быть только умиление. И оное прямодушное соитие невинностей всех чувств овладело творцом, наградив того исключительной чувственной прямотой. Словно написав безвольную картину, сотворённую с конечной целью запечатления и показа всевозможных красот, он остановил красками мгновение, дабы затем воображение зрителя конструктивно дополнило сокрытое от глаз пространство, ведь рамой полотно никогда не ограничивается.

      «Неужели и ей суждено плотью бренной угаснуть, подобно всем другим миллиардам людей, неужели мне предстоит лицезреть её старение и телесную смерть? Ужели таково наказание моё, за согрешения мои, ужели нельзя не предотвратить оное разрушение? Предназначение человека – созидать Божий мир, почему же мы поступаем иначе, мы разрушаем мир, и мир в ответ разрушает нас». – размышлял юноша, взирая на образ своей вечности, ведь душа воистину бессмертна. – «Сколь красива она, муза моя, сколь добродушна, сколь невинна и нежна, отчего я не смею гласом молвить добросердечно. Потому я осуждён на безмолвие голоса, но душа воспевает её чувствами, воспалёнными настолько, насколько возможно, отчего она содрогается от каждого удара сердца, моего любящего её сердца. Она как будто желает отдалиться от меня, но не в силах сотворить и один шаг. Она жаждет духовной любви, вкушая ту амброзию сполна. Она скрытно познаёт меня, не подозревая о том, что прочла всего лишь несколько страниц моей бесконечной жизни».

      Влажное личико музы золотилось белым светом. Очень быстро меркло зримое окружение. Выхватив самое главное своим чутким созерцанием, творец трепетно желал различить всю звездно-планетарную вселенную в простых для каждого обывателя чертах лица застенчивой девушки, не желая замечать непоправимые изменения в её теле, необратимые пред временем и невосприимчивые к мольбам и увещеваниям. Повелевая своею созерцательностью, казалось он, словно в микроскопе различал старение мельчайших клеток её тела, видел то, как плоть постепенно угасает, в то время как душа, совершенствуясь духовно, наоборот возрастает и молодится. С таким своеобразием тело и душа идут разными тропами по жизни. Безусловно тело есть храм души, но как всякое строение, оно постепенно разрушается, для того