Иоанн III Великий. Книга 2. Часть 3. Людмила Ивановна Гордеева

пяти концов и всех сословий.

      6 декабря с утра делегаты начали стекаться в детинец, но не в Грановитую палату, а прямо во двор, к Святой Софии. На свежем воздухе было безопаснее.

      Феофил вышел к народу в белоснежной мантии и белом же клобуке, на плечи его был накинут большой светлый тулуп. Остановившись на высоком крыльце храма, он дождался, пока все замолкнут, и снял со своей седой головы клобук, склонил голову перед собравшимися:

      – Горе у нас великое, вольные граждане великого города. Требует государь Московский, чтобы лишились мы своей вольности, чтобы стали его отчиной, чтобы подчинились ему так же, как и Москва, как и другие его подданные. Соглашаться ли на это условие – думайте сами.

      Над большой массой лучших людей города не пронесся обычный в таких случаях возглас протеста или поддержки, не раздались крики с призывами. Народ тягостно молчал. Многие уж знали от послов о требованиях Иоанна. Иного выхода, как покориться, никто не видел.

      Но как голосовать за это? Как отказаться от того, чем жили деды и прадеды, и их предки, чем гордились более семи веков десятки поколений новгородцев. Как входить в жизнь новую, неизведанную? Каковы они, порядки, в низовых землях? Какие пошлины, каков суд? Не станет ли Иоанн наказывать, казнить виноватых, выгонять их из своих домов, отнимать земли, переселять? Где и как узнать все это?

      – Вы хотя бы просили великого князя, чтобы выводов нам не учинял, – раздался в тишине низкий голос богатого новгородского боярина Якова Короба. – Не переселял бы нас на чужие земли. А то ведь со зла разорит…

      – Правильно, – поддержал его родной брат, тоже боярин с Неревского конца Василий Казимер. – Надо молить государя, чтобы суд нам по старине оставил, чтобы не ездили мы к нему в Москву судиться, мол, сами сможем разобраться…

      – Хорошо бы узнать, какие он с нас пошлины брать станет!

      – И чтобы торговые дворы не закрывал – пусть иноземцы к нам по-прежнему с товарами ездят.

      Феофил поднял руку – и эти редкие голоса тоже стихли.

      – Сами знаете, в каком положении мы находимся. Разве можем мы сейчас Москве условия ставить? До торговых ли нам дворов, если о себе не знаем, будем ли завтра живы? Еще неделю-две продержат нас в осаде, и совсем некому будет город защищать.

      – Знаем, – раздалось со всех концов на удивление тихого совета, состоящего в основном из солидных бородатых мужиков, чуть отощавших, но все еще осанистых, хорошо одетых.

      – Надо все-таки точнее узнать, чего хочет от нас государь Московский, – прогудел вновь своим низким голосом Яков Короб. – Хотя ты прав, владыка, нам теперь не до торгов…

      Еще день Феофил с посадниками и тысяцкими, с прочими боярами новгородскими судили-рядили, о чем просить злодея, какие условия принимать.

      7 декабря прибыли послы в Троицкий монастырь. Их вновь приняли великокняжеские бояре. Государь не пожелал с ними встречаться до тех пор, пока они не согласятся на его условия, пока не договорятся с его представителями.

      Изложили