Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются (сборник). Лемони Сникет

их отправили жить к дальнему родственнику по имени Граф Олаф, человеку страшному и очень жадному. Бодлеры-родители оставили огромное состояние, которое должно было перейти к детям, когда Вайолет достигнет совершеннолетия, и Граф Олаф так жаждал наложить на него свои грязные лапы, что замыслил дьявольский план, от которого меня до сих пор по ночам мучат кошмары. Графа Олафа вовремя разоблачили, но он бежал, поклявшись, что рано или поздно завладеет состоянием Бодлеров. Вайолет, Клауса и Солнышко до сих пор преследуют во сне блестящие-преблестящие глаза Графа Олафа, его мохнатая бровь, но больше всего – глаз, татуированный на щиколотке. Куда бы бодлеровские сироты ни пошли, этот глаз, казалось, всюду следует за ними.

      Поэтому должен вам сказать: если вы открыли эту книгу в надежде узнать, что теперь у бодлеровских детей все в порядке, то лучше вам ее закрыть и почитать что-нибудь другое. Ведь Вайолет, Клаус и Солнышко сидят в маленькой, тесной машине и, глядя в окна на Паршивую Тропу, едут навстречу еще большим несчастьям и горю. Мрачная Река и фабрика по переработке хрена лишь первые в цепи эпизодов, и стоит мне о них подумать, как лоб у меня хмурится, а на глаза наворачиваются слезы.

      Машину вел мистер По, друг семьи, который служил в банке и всегда кашлял. Он был душеприказчиком родителей сирот и как таковой решил, что после всех неприятностей в доме Графа Олафа детей следует вверить заботам дальнего родственника, живущего в деревне.

      – Извините за неудобства, – сказал мистер По, кашляя в белый носовой платок, – но моя новая машина слишком мала. В ней не нашлось места ни для одного вашего чемодана. Примерно через неделю я вернусь и привезу их.

      – Благодарю вас, – сказала Вайолет. Ей было четырнадцать, и она была старшей из бодлеровских детей. Всякий, кто знал Вайолет, сразу бы заметил, что думает она вовсе не о словах мистера По: ее волосы были перевязаны лентой. Вайолет была изобретательницей и, придумывая свои изобретения, любила стягивать волосы на затылке, чтобы они не падали на глаза. Это помогало ей четко представлять себе разные колеса, пружины и тросы, из которых состояло большинство ее творений.

      – Думаю, что после городской жизни, – продолжал мистер По, – вам будет приятно оказаться в деревне. Как-никак смена обстановки. Ах, вот и поворот. Мы почти приехали.

      – Это хорошо, – спокойно заметил Клаус. Поездка на машине многих утомляет, утомила она и Клауса, кроме того, он печалился, что у него нет с собой книги. Клаус любил читать и в свои неполные двенадцать лет прочитал больше книг, чем многие люди за целую жизнь.

      – Думаю, доктор Монтгомери вам тоже понравится, – сказал мистер По. – Он много путешествовал и может рассказать вам немало интересного. Я слышал, что его дом полон вещей, привезенных отовсюду, где он побывал.

      – Гак! – выкрикнула Солнышко. Младшая из бодлеровских сирот, Солнышко часто изъяснялась подобным образом, что характерно для многих младенцев. В сущности, кроме тех случаев, когда она кусала все, что ей попадалось, своими четырьмя очень острыми зубками,