Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются (сборник). Лемони Сникет

было ее первое в жизни театральное выступление, и в своем упоении она не замечала, что стала частью олафовского злодейского плана. Она говорила и говорила про Олафа и Вайолет, и как они будут вместе в болезни и в здоровье, в хорошие времена и в тяжелые, и всякое такое, что говорится тем, кто почему-либо решил пожениться.

      Когда судья Штраус кончила читать, она повернулась к Графу Олафу и спросила:

      – Согласны вы взять эту женщину в жены?

      – Да, – ответил, улыбаясь, Граф Олаф.

      Клаус заметил, как Вайолет всю передернуло.

      – А ты, согласна ты взять этого человека в мужья? – Судья Штраус повернулась к Вайолет.

      – Да, – ответила Вайолет.

      Клаус сжал кулаки. Его сестра сказала «да» в присутствии судьи! Как только она подпишет официальный документ, брак станет законным. И вот уже судья Штраус взяла бумагу у одного из актеров и протянула ее Вайолет, чтобы та подписала ее.

      – Ни с места, – пробормотал лысый, и Клаус, думая о Солнышке, висящей на верхушке башни, замер, не смея шевельнуться, и только следил за Вайолет. Та взяла протянутое ей Графом Олафом длинное гусиное перо. Расширенными глазами она смотрела на договор, лицо ее побледнело, а левая рука, когда она подписывала бумагу, дрожала.

      Глава тринадцатая

      – А теперь, дамы и господа, – Граф Олаф выступил вперед и обратился к публике, – я хочу сделать заявление. Показывать спектакль дальше нет смысла, цель его достигнута. Вы видели не сцену из пьесы. Мой брак с Вайолет Бодлер абсолютно законен, и теперь я распоряжаюсь ее состоянием.

      В публике ахнули, некоторые актеры в изумлении переглядывались. Видимо, не все знали о замысле Графа Олафа.

      – Этого не может быть! – вскричала судья Штраус.

      – Брачный закон здесь очень прост, – заметил Граф Олаф. – Невеста должна только сказать «да» в присутствии судьи – а вы и есть судья – и подписать брачный договор, а все присутствующие, – Граф Олаф обвел рукой зрительный зал, – являются свидетелями, что она это сделала.

      – Но ведь Вайолет еще ребенок! – воскликнул кто-то из актеров. – Ей еще не полагается выходить замуж.

      – Полагается, если согласен ее законный опекун, – возразил Граф Олаф. – А я, будучи ее мужем, еще и законный опекун.

      – Но эта бумажка не официальный документ! – возмутилась судья Штраус. – Это просто театральный реквизит.

      Граф Олаф взял у Вайолет лист и передал его судье Штраус:

      – Если вы посмотрите внимательно, то увидите, что это официальный бланк из муниципалитета.

      Судья Штраус быстро пробежала бумагу, потом прикрыла глаза, глубоко вздохнула и глубокомысленно наморщила лоб.

      «Интересно, – подумалось наблюдавшему за ней Клаусу, – у нее такое же выражение лица, когда она исполняет свои обязанности в суде?»

      – Вы правы, – сказала она наконец, обращаясь к Графу Олафу, – к сожалению, этот брак действителен. Вайолет ответила «да» и поставила