Пираты Изумрудного моря. Игорь Недозор

прохожих и его не защитит ни один представитель закона. И ещё шутили что в Фальби ночью людей режут, а днем грабят – вот и вся разница между днём и ночью!

      Что до дамских салонов, то на собственном опыте Домналл узнал, что частенько дамы просто встречаются там со своими любовниками. А отличное мороженное оплачивается изъеденными в кровавые язвы солью и поташом из ледяной смеси руками кондитеров, и их ранней чахоткой, которым они награждают иногда охочих до этого лакомства…

      Вечерами улицы заполняются пьяной толпой – ибо пьянство столичных жителей выделялось даже на фоне признанного в Старых Землях пьянства прочих хойделльцев. И трудно сказать, кто был большим пьяницей – светский джентльмен или сельский батрак, который отличались друг от друга лишь видами предпочитаемых ими напитков. Не зря давно было установлено что суд, выносивший смертные приговоры имел право заседать только до обеда, ибо после обеда трезвыми хойделльские судьи не бывают.

      О том, насколько страшен и жуток ночной город, и говорить не хочется. Копится в переулках соленая влажная мгла, гнилой запах сочится из щелей в заборах, лавочники запирают засовы – берегись! Цокают по опустевшим мостовым каблуки красных сутенерских башмаков, из-под полей мятых шляп взблескивают недобрые глаза…

      Ночами город вымирал. Нищие в замусоренных подворотнях грелись у костров – грязные лохмотья, рваные в сотне мест и латаные ветром, и такой злой взгляд, что можно поверить в страшные сказки про то как бродяги воруют и едят детей, предпочитая упитанных господских карапузов.

      А в колодцах подворотен и арок, под заплесневелыми сводами, нередко мелькнет чёрный человек в низко надвинутой шляпе, с виду обычный прохожий, только неспроста одна его рука лелеет что-то за спиной, подрагивает в локте – явно «кинжальщик», верный добытчик тугих кошельков.

      И несмотря на то, что стража перегораживает на ночь улицы и мосты рогатками, а в самых богатых кварталах у них дежурят наемные воины готовые без раздумий пустить в дело арбалет и алебарду, все равно почти каждый день какой-нибудь богатый дом грабят подчистую, нередко перерезав глотки его несчастным обитателям.

      Он был рад радешенек, когда в пятнадцать лет окончив курс кое-как, отправился в море… Да – откуда знать балованному дитя адмирала и лорда, как трудно приходится рыцарю Хойделла в его столице, если он живет только на свое жалованье, которое чуть больше того, что платят простому матросу, и куда меньше стоимости подарка, какой получает какая-нибудь юная фрейлина после ночи любви с камер-юнкером или гвардейским лейтенантом! А уж что говорить о простых людях.

      Нет, их морская вольница в этом смысле лучше – тут, по крайней мере, все на виду, и все честнее. И если что – никакие мудрилы-адвокаты в засаленных париках не спасут нарушителя законов и обычаев от петли или фута доброй стали в кишки!

      Домналл вздохнул.

      Уловив его вздох, Бригитт улыбнулась. Надо же, как страдает бедненький влюбленный. Пожалеть