Любина роща. Георгий Баженов

Как, хозяин? – продолжал Федька-инженер.

      Валентин вытащил двадцатипятирублевку, протянул могильщику; земля поехала из-под ног Валентина и с шумом, с посвистом стала ссыпаться в могилу.

      – Пятерочку бы надо добавить, – сказал Федька-инженер, оценивающе взвешивая деньги на ладони. – Нас все же двое.

      Валентин молча протянул еще пятерку.

      – Так что не беспокойся, хозяин. Ты меня знаешь. Я тебя – тоже. Это твоя такая коляска была, желтая?

      «Знает ведь…» – благодарная волна искреннего, доброго чувства захлестнула Валентина.

      – Желтая… – кивнул Валентин, и голос его прозвучал хрипло, приглушенно.

      – Знаем… – снова проговорил Федька-инженер, продолжая работать, как продолжал свое дело и карлик, ни словом, ни жестом, правда, не выдавая своей сопричастности разговору. – Видал много раз… То ты тут ездишь, интересуешься, значит, кладбищем, а то жена твоя. С большим таким животом… Вот и замена будет ему, – кивнул он на могилу. – Ничего не поделаешь. Смерть – это смерть. А жить дальше надо…

      «Правда, – подумал Валентин – может, так оно и будет…»

      – Выпить у вас есть? – неожиданно спросил Валентин.

      – Это само собой. А как же… – Видя, что подобрел хозяин, веселей, оживленней заговорил и Федька-инженер. Он вылез из могилы, вытащил из-за куста початую бутылку водки и каким-то горделивым жестом (ну а как же: не он у кого-то, а у него попросили!) плеснул Валентину и себе водки. Валентин взглянул на карлика.

      – Не, это дохлый номер, – махнул на него рукой Федька-инженер. Карлик, действительно, даже не обернулся, продолжая работу.

      Валентин с Федькой сидели на земле, на валявшемся неподалеку бревнышке. Выпили молча, лишь взглянув друг на друга. Закусывать было нечем, да и непривычно, видно, было это для Федьки-инженера.

      – У меня тоже был сын, – сказал Федька растроганным голосом и на молчаливо-удивленный взгляд Валентина добавил: – Не, он жив. Он-то живой. Жена ушла от меня, зараза. И его забрала.

      «Сравнил…» – подумал Валентин.

      – Еще по маленькой?

      Валентин согласно кивнул: от водки сделалось немного легче, будто рассосался какой-то комок внутри. Потом Федька-инженер сказал:

      – Вот скажи, ты, кажется, человек интеллигентный. Умный на вид. Я тебя давно приметил…

      Валентин внимательно слушал.

      – Скажи, только честно: в чем смысл жизни?

      – В детях, – не задумываясь, ответил Валентин и резко, будто стыдясь, что сидел здесь, поднялся с бревна. Поднялся и добавил: – Ладно, я пошел. Спасибо.

      Валентин вышел из ворот кладбища, и ноги его невольно зашагали не домой, нет, а к пруду. Была там одна заветная у него поляна, на взгорке, с которой хорошо просматривалась и близкая, и дальняя округа, и среди всей этой красоты особенно хорош был купол церкви Всех Скорбящих, чисто и ровно отливающий золотой бронзой даже и в тусклые, совсем не солнечные дни. Валентин сидел на этом взгорке, смотрел, куда любил всегда смотреть, – на воду,