Исчезновение. Майкл Грант

людей. Ты живёшь своей жизнью, но если где-то – беда, ты – тут как тут. Выходишь вперёд и делаешь то, что нужно. Вот как сегодня, на пожаре.

      – Я, по правде сказать, предпочитаю ту часть, когда живу своей жизнью.

      Астрид понимающе кивнула и произнесла:

      – Однако на сей раз тебе не отвертеться.

      Сэм перегнулся через перила, глядя на газон под балконом. По выложенной камнями дорожке бежала ящерица: рывок, остановка, ещё рывок, и ящерка исчезла в траве.

      – Слушай, не жди от меня слишком многого, ладно?

      – Хорошо, Сэм, – согласилась Астрид, хотя тон её говорил об обратном. – Завтра посмотрим, что удастся выяснить.

      – И найдём твоего брата.

      – И найдём моего брата.

      Астрид отвернулась. Сэм понял, что не слышит рокота прибоя. Ветер был слишком слабым. Зато хорошо ощущался аромат цветов, растущих внизу, и солёный запах Тихого океана, совершенно не изменившийся.

      Он сказал Астрид, что испуган, и это было правдой. Но помимо страха у него были и другие эмоции. Пустота слишком тихой ночи давила. Сэм чувствовал себя одиноким. Одиноким даже с Астрид и Квинном. Он знал то, о чём не подозревали они.

      Всё изменилось настолько, что ему трудно было с этим примириться.

      Всё было взаимосвязано, Сэм это чувствовал. То, что он сделал с отчимом, то, что случилось в его комнате или у маленькой поджигательницы со смешными косичками… Исчезновение тех, кому больше четырнадцати, и непроницаемый, невероятный барьер. Всё это – кусочки одной и той же головоломки.

      Сюда же стоило отнести и мамин дневник.

      Сэм был перепуган, потрясён и одинок. Впрочем, сегодня – менее одинок, чем все последние месяцы. Маленькая поджигательница раскрыла ему глаза. Он не единственный такой в городе.

      Сэм вытянул руки и принялся рассматривать ладони. Розовая кожа, мозоли от постоянного натирания воском доски, линия жизни, линия судьбы. Ладонь как ладонь.

      Как? Как это могло случиться? Что всё это значит? И если он тут не один такой, следует ли из этого, что в катастрофе виноват кто-то другой?

      Сэм протянул руки к барьеру, будто собираясь его коснуться.

      Впадая в панику, он может создавать свет. Может даже обжечь человеку руку.

      Но барьер, исчезновения? Нет, на подобное он не способен.

      Сэм облегчённо вздохнул. Он не виноват, он ничего не делал.

      Кто-то другой – да. Кто-то или что-то.

      Глава 8. 287 часов, 21 минута

      – НЕ ВЕРТИСЬ, я же пытаюсь поменять тебе подгузник, – сказала Мэри Террафино малышке.

      – Это не подгузник, – возразила егоза. – Подгузники у деток, а у меня – особенные штанишки.

      – Ну, извините, – фыркнула Мэри. – Была не в курсе.

      Она натянула на девочку её «особенные штанишки» и ласково улыбнулась. Бесполезно. Та ударилась в слёзы.

      – Штанишки мне всегда меняет мамочка!

      – Знаю, котёнок. Но сегодня, в порядке исключения, это сделаю я, хорошо?

      У Мэри самой глаза были на мокром месте. Ещё никогда в жизни ей так сильно не хотелось плакать. Наступила ночь. Мэри с Джоном, её девятилетним братом,