Просто вспомни обо мне…. Юлия Лавряшина

повернулся и доверчиво прижался лицом к Дашиной шее. Задевая губами ее кожу, Данил чуть слышно спросил:

      – Я правда – твой?

      – Теперь да, – уверенно ответила она и прижала его покрепче. – Раньше был Ксюшиным, а теперь мой.

      «Только вот ей наверняка не приходилось так с тобой нянчиться!»

      – Я помню Ксюшу, – не отрываясь от нее, сказал Данил.

      – Конечно, ты и не должен ее забывать.

      – Она мне пела про Барбоса.

      – Ксеня? Шутишь! Она в жизни не пела! Хотя… Может, тебе… Я такой песни не знаю.

      Резко выпрямившись, он азартно воскликнул:

      – А я тебя научу!

      – Обязательно. Дома, ладно?

      Опомнившись, Данил настороженно огляделся и покорно согласился:

      – Дома.

      – Хочешь, потанцуем? Здесь можно, – предложила Даша, отчаявшись дождаться официанта. До выступлений играла музыка, и в кафе действительно танцевали.

      Его взгляд снова стал беспомощным:

      – А как? Я не умею.

      – Это проще простого. Пойдем, я тебя научу.

      Потянув его за руку, Даша отошла от столика шага на два, чтобы не смешаться с толпой, и положила руки ему на плечи.

      – Обними меня, – сказала она категоричным тоном, чтобы он не посмел ослушаться.

      В руках Данила чувствовалась неуверенность, но Дашу это не смущало. «Конечно, ему страшно, – рассуждала она, всем телом помогая ему попасть в такт. – Он же не чувствует себя наравне со всеми, а я заставляю его вести себя так же… Ну, ничего. Он все вспомнит».

      Его ладони вдруг задвигались, и, подняв голову, Даша увидела в широко раскрывшихся серых глазах замешательство. «Ох ты! – испугалась она. – Да ведь он…»

      Она попыталась отстраниться, но Данил держал ее. Его руки уже прожигали ей блузку, а сердце колотилось так, что сбивало с ритма ее собственное.

      – Данил… – начала она строгим голосом, но тут ее охватило что-то настолько горячее и сильное, будто это было отдельное от Данила живое существо, не знающее неуверенности и страха.

      Это нисколько не походило на обычный поцелуй, которых в Дашиной жизни было немало. Но ни один не увлекал ее в жаркую многоцветную спираль, закручивавшуюся с такой скоростью, что Даша не успевала даже перевести дыхание. Она застонала от страха окончательно раствориться в этом новом для нее и пугающем, а Данил все не выпускал ее. Все его тело, едва ощутимо, незаметно для остальных, но двигалось уже в другом танце, который Даша хорошо знала, а он только вспоминал. И ей вдруг показалось, что каким-то чудом Данил уже проник в нее, иначе откуда взялась бы эта болезненная судорога, от которой сводило бедра?

      Внезапно он отпрянул и беспомощным движением прижал ко рту ладонь. На его лице выразилось такое потрясение, что Даша схватилась за его сжавшиеся плечи:

      – Что ты? Все хорошо.

      – Что это… было? – едва слышно спросил он.

      – Ничего страшного. Это…

      «Как же ему объяснить?!» – Она в отчаянии подыскивала слова, но все они оказывались неверны. Наконец она нашлась:

      – Это