Просто вспомни обо мне…. Юлия Лавряшина

добрый, – прохрипел поэт, низко наклонясь над столиком. – Мы не знакомы? Вы не из наших? Где я мог вас видеть?

      Он обращался только к Данилу, на вспыхнувшем лице которого выразился неподдельный ужас. А Даша моментально представила, что на такой вопрос может ответить ребенок. Да что угодно!

      – Вряд ли вы его видели, – не позволив ему и рта раскрыть, сказала она. – Он приезжий.

      – Москвич? – почему-то спросил поэт, еще ближе подавшись к Данилу.

      Но тот неожиданно хихикнул:

      – «Москвич» – это машина.

      Похожие на запятые брови высоко подскочили над переносицей. Поэт с недоумением протянул:

      – Шутите?

      Данил только радостно улыбался. «Гордится тем, что блеснул эрудицией», – поняла Даша.

      – А что, – спросила она с вызовом, – здесь и пошутить нельзя?

      – Все можно, – задумчиво ответил безымянный стихотворец, не сводя с Данила пристального взгляда. – Значит, на контакт идти не желаете?

      – Что это вы о нем как об инопланетянине?

      – А он и похож…

      Нетерпеливо поерзав, Данил весело спросил:

      – Кто?

      – Ты, – строго сказала она.

      Он сразу притих, лишь изредка коротко поглядывая на поэта, который, наклонившись к Даше, с присвистом прошептал:

      – Он сильно под кайфом?

      Открыто поморщившись от его тяжелого запаха, она отрезала:

      – Ничего подобного. И вообще, какое вам дело? Что вам от нас нужно?

      – Он знает, где достать?

      – Что?!

      Толкнув столик так, что поэт чуть не упал, она грозно прошипела:

      – Отстаньте от нас, пока я не позвала милицию! Старый идиот…

      – Да что это с вами, – виновато забормотал тот, переступая с ноги на ногу, но все еще не отходя от столика. – Я же не стукач… Я так… Для себя… Молодой человек показался мне знакомым, я подумал, что, может, он…

      Даша нетерпеливо прервала его:

      – Нет. Вы ошиблись. И, кстати, он не моложе вас, нечего говорить о нем в таком тоне.

      «Я уже защищаю его, как собственного ребенка. – Ей самой стало смешно. – А он, бедный, даже не понимает, в чем дело…»

      Данил уже давно убрал со стола руку и теперь сидел, зажав ладони между коленями. Его широкие плечи были напряжены, а шея склонена, будто он покорно подставил ее под секиру. Бросая исподлобья настороженные взгляды, он силился угадать, что происходит, но это давалось ему с таким трудом, что на лбу проступила влага. Когда они остались вдвоем, Данил потерянным голосом спросил:

      – Даша, а что со мной?

      – А что с тобой? – Она нервничала и не умела этого скрыть. – Этот человек просто ошибся, вот и все. Он принял тебя за другого. С пьяными это часто случается.

      Он послушно кивнул и уставился в стол. «Где этот чертов официант?!» – Даша нетерпеливо огляделась, но маленький зал был полон, как вокзал в старые времена. Никто не стоял на месте, все будто искали кого-то, но не могли вспомнить – кого и с мучительным ожиданием всматривались в каждое лицо.

      Официант все не появлялся, может, и в самом деле нюхал кокаин в затененном