Исповедь банкрота. Владислав Иванович Грешнорожев

Богородичный луг, на котором, по преданию, особенно пышно цветут незабудки на тех местах, где ступала Пресвятая Богородица. На лугу восхитительное многотравье, оказывается, существовала традиция – многие иноки старались привезти семена трав из своих родных мест и здесь посеять. Километра через два дорога упирается в Большое Елеазарово озеро. Нам показывают место на противоположном берегу, на пригорке, поросшем островерхими елями, там построил себе келью преподобный Елизар. Обходим озеро и поднимаемся по тропинке с правой стороны, она ведет к вершине холма. Видим часовню, она построена на месте его пустынной кельи. Молимся преподобному. Далее спускаемся по деревянной лестнице с другой стороны горы, видим у дороги большой поклонный крест. Вокруг запредельно красивая природа. Лесная тишина. Воздух густой, свежий, насыщенный хвойным ароматом. Благодать Божия. От переизбытка чувств и окружающей благодати многие паломники начинают молиться вслух, читают «Богородица Дева, радуйся», тропари, у многих в руках четки, они безмолвно занимаются Иисусовой молитвой.

      Пройдя по основной дороге еще около километра, видим справа тропинку к деревянному поклонному кресту. От креста открывается вид на Голгофу. Наш экскурсовод рассказывает: оказывается, здесь все промыслительно и сверхъестественно. Мы принадлежим к тому поколению людей-маловеров, которым надо все пощупать, и потрогать, и подтвердить веру научными фактами, а после получения научных доказательств – все равно остаемся маловерами… Но надо начать с самого начала.

      В 1702 г. в Троицком скиту появился инок высокой духовной жизни. Этим иноком был преподобный Иов (в схиме Иисус). Под его руководством подвизались еще два ученика. Один из них иеродиакон Паисий. Теперь цитата, обратите внимание на так называемый рацион питания подвижника: «Итак, в среду 18 июня 1712 г. после Божественной Литургии преподобный Иов пришел в свою келью и по обычаю вкусил «муки ячменя, растворенной варом (кипятком), и воды мало». Такую пищу он принимал всегда, с тех пор как поселился в Анзерском скиту, и то принимал в меру, только полфунта (200 граммов) в день, лишь бы не умереть от голода, хлеба же никогда на огне не пек, следуя сказанному пророком: постом и воздержанием смиряя душу свою и питие свое с плачем растворяя. Посевая семя в век грядущий, преподобный и сна позволял себе мало, подолгу пребывая в бдении».

      А я думаю про себя: «Какие у него были святость и смирение!» Ведь надо еще подчеркнуть, что этот преподобный был ранее в Москве рукоположен в иереи. Он был хорошо известен государю Петру Алексеевичу, который избрал его духовником царской семьи. И как водится, был из-за зависти оклеветан перед царем, обвинен и сослан на Соловки. Вспоминаю также, что Петр I позже встретился с Иовом и просил вернуться к царскому двору, но монах испросил у государя позволения остаться на Анзере. Со стыдом сравниваю свои «подвиги» – ем в день три раза и зело обильно. И это не считая мною любимых чаепитий, и чаепития эти, увы, не случаются в «сухомятку». А еще я люблю