Дамба. Николай Александрович Старинщиков

с рождеством… Или, точнее, с крещением.

      Андрюша лучше всех понимал: не досчитайся они утром охранника, всю смену потом затаскали бы. А начальника смены – в первую очередь.

      – А меня сегодня скрутило, – вспомнил о своём несчастье Паша Недобайлов.

      – Иди, Паша, руки помой! С мылом, – велел Набоков. – Здесь у нас все-таки люди сидят. – И посмотрел тёплым взглядом в глаза Тимофеичу.

      Недобайлов послушно опустил рюмку и кинулся к умывальнику. Дело серьёзное. Мало ли чего.

      – Вот теперь поднимем, – продолжил Набоков. – Не ходи больше, Тимофеич, на рыбалку. Обойдёмся мы без ухи…

      Мужики выпили, стали закусывать.

      – Жаль, мужики, колбасы нет, – оправдывался Тимофеич.

      – Вот колбаса, – говорил Набоков, показывая пальцем на резаный хлеб. – Какие могут быть ещё колбасы. Они развращают современного человека.

      Тимофеич отломил корочку хлеба, изжевал и проглотил. Следом отправил помидору.

      – Думал, винтом изрубит, – вспомнил он. – Налили шарики и летят…

      – Теперь всё можно…

      – Я им устрою в следующий раз…

      Но мужики не согласились. Едва ли подобный маневр когда-нибудь повторится. Пройдёт и забудется, как вылетают из памяти кошмарные сны.

      Тимофеич снова налил. Торчать в гараже можно хоть до вечера, но у каждого свои заботы. Три дня пролетят, а там – вновь на работу. На целые сутки.

      Они выпили. Закусили. И стали собираться домой.

      – А по бетону зелень уже пошла в воде, – вспомнил Шубин. – Склизко…

      Они закрыли гараж. Тимофеич набросил замки. Охранники, кому направо, а кому и налево, – разбежались, как тараканы. Тимофеич пошёл напрямую тропинкой к дому. Ему ближе всех. Каких-нибудь пятьсот метров.

      – Назад! В осиное гнездо!.. – бормотал Тимофеич, приближаясь к подъезду.

      Вошёл в квартиру – там пыль до потолка. Дочь с зятем сцепились. Алик не ночевал дома две недели. Явился – и всё пошло с опережением графика. Зять строил теперь из себя крутого восточного парня, хотя Тимофеич давно знал, кто тот на самом деле. Не мужик, а коза из носа.

      – Прекратите балаган, – сказал Тимофеевич. – Я устал и хочу отдохнуть…

      – Кто ты такой, чтобы требовать? – выдал вдруг Алик. – Я, допустим, за своё здесь потею…

      «Приехали!» – удивился Тимофеич.

      Не прошло и года, как зять превратился в смотрящего по квартире. Дочь перед этим долго и тщательно подбирала спутника жизни – и вот результат. Теперь у самой крыша едет.

      – Права у нас равные, – гундел зять. – Я прописан в квартире…

      Тимофеича знобило от слов проходимца: тот не приносил в дом ни рубля.

      – Послушай, куда ты всё рулишь? – Тимофеич едва держался, чувствуя, как наливаются жилы на лице, как бьётся в них усталая кровь.

      – Куда надо, туда и рулю!

      – Вон отсюда! – не выдержал Тимофеич. – У тебя две секунды. Раз…

      Он разбирал мешок. В руках оказалась щука. Она всю ночь пролежала в холодильнике и порядочно задубела.

      – Ой, мне уже страшно. –