Дамба. Николай Александрович Старинщиков

из задержанных упрямо щурился в сторону Тимофеича.

      Поймав на себе липучий взгляд, Шубин отвернулся.

      Старший наряда присел к столу и стал писать рапорт. Закончил писать и протянул помощнику. Тот принял, прочитал и нажал на кнопку открывания двери. Полицейский вышел из дежурной части и направился к выходу.

      – В салоне посмотри, в машине! – крикнул ему Тимофеич. – Очень тебя прошу…

      – Знаю, – огрызнулся тот на ходу.

      Ступенями опустилась сверху пухлая женщина лет сорока, остановилась возле дежурной части, перед оконцем, и попросила открыть дверь. Помощник нагнулся к столу, нажал кнопку. Женщина вошла внутрь – и к помощнику, пригнувшись и едва открывая рот.

      Тимофеич негодовал. Ему не было слышно, о чем у этих двоих был разговор.

      Помощник указал в его сторону, через плечо, большим пальцем, и вновь уткнулся в бумаги. Женщина приблизилась к парням, подозвала одного к себе и села на свободный стул.

      – Расшиперилась, птичка… – негодовал Шубин. – А ведь так не должно быть – их разделить надо. Они же сейчас сговорятся…

      При таком подходе плакало обвинение горючими слезами. А «наседка» тем временем закончила дело, хлопнула себя по ляжкам и поднялась. Подошла к помощнику, зашептала – и глазами в оконце. Взгляд, как у блудливой козы, что норовит в чужой огород забраться.

      Помощник, не глядя, нажал кнопку. Дверь щёлкнула и отворилась, пропуская женщину.

      – Это вы их задерживали? – Дама подошла и остановилась, уперев руки в бока. – И за что вы их?

      Тимофеич от удивления вскинул кверху брови:

      – А вы сами-то, милая, кто будете? – спросил Тимофеич, чувствуя, как забилось сердце.

      – Я вам не милая! Я следователь! – вскинулась та.

      – Тем более! Нехорошо к незнакомым мужчинам приставать, – усмехнулся Тимофеич. – Мы с вами разве знакомы?

      – Ладно, паясничать. Козлова моя фамилия. Александра Валентиновна… Прошу ко мне в кабинет…

      Вчетвером они поднялись на четвёртый этаж, прошли длинным ободранным коридором и столпились возле двери. Следователь вошла первой, уселась за стол с широкой столешницей.

      Вошедшие продолжали стоять, но Козлова словно бы не замечала этого обстоятельства.

      – Слушаю вас, – шевельнула она головой. Ей словно бы что-то мешало на шее.

      – Как вам сказать, – произнёс Шеблонский. – Пришли впятером и требуют, чтоб я их взял на содержание. Нашли себе папу… Это же вымогательство!

      – Вам угрожали? У них было оружие?

      Козлова откинулась в кресле.

      – Что значит – угрожали? Представьте, к вам явятся пять человек и станут диктовать условия…

      – Хорошо, пишите заявление. А вы что можете сказать? – Она подняла глаза на Шубина, затем перевела взгляд на Осадчева. – Говорят, вы помогли задержать. Никуда не уходите. Выйдите в коридор. Я вас потом позову…

      И осталась один на один с потерпевшим. Допрашивала того чуть не час. Шеблонский вышел из кабинета с запотелым лицом – разве что с носа не капало.

      – Крутит,