Земляки по разуму. Книга вторая. Олег Готко

своей удивительной бескорыстностью.

      – Подумаешь, – презрительно протянул Длинный. – Плюнь ты на все свои клятвы ради святого дела.

      – Нет, не могу.

      – Наверное, тебе нужно помочь. – Приятель подался вперёд и проникновенно спросил, сверля взглядом: – Кому ты поклялся?

      – Марии, жене…

      – Ты бы ещё тёще поклялся! А лучше бы ей одной.

      – Почему?

      – Так было бы безболезненнее.

      – Ты это о чём?

      – Я имею в виду, что смерть человека, которому имел неосторожность дать клятву, автоматически от неё избавляет. Надеюсь, ты клялся только на время совместной жизни, а? Вспомни, это, скорее всего, звучало так: «Клянусь тебе никогда не пытаться жить в чужом теле и буду верным своему слову до гроба», не так ли?

      – Ты не должен был этого знать! – Семён был потрясён, потому как именно такими были слова его клятвы.

      – Мало ли чего я не должен! Вопрос в том, что тогда ты меньше всего задумывался над тем, до чьего гроба твоя клятва будет в силе, наивно полагая, что, согласно статистике, умрёшь первым. Неужели ты думаешь, что Машка будет благодарна тебе, если умрёт раньше и нищей?

      – Я не думаю, что она скажет мне спасибо и в том случае, если умрёт богатой… – задумчиво проговорил Саньковский и вдруг до него дошёл весь кошмарный смысл слов приятеля. – Я сам убью тебя!

      – Боже, какие мы темпераментные! Перестань петушиться, я просто пошутил. – Длинный снова закурил.

      – Шутки у тебя людоедские… – Семён сел на стул, с которого вскочил в порыве праведного гнева.

      – Дело не в шутках, а в том, что тебе предлагают. Подумай!

      Эти слова были не лишены смысла, и Саньковский начал думать. В процессе этого чисто психологического явления он неожиданно для самого себя пришёл к потрясающему новизной выводу, что всё течёт и всё меняется. Знать бы тогда, что времена изменятся не в лучшую сторону, то вряд ли пришло бы в голову бросаться словами…

      – Слово не воробей, а скорее синица в небе, – словно прочитал его мысли Самохин. – Тут же тебе предлагают такого увесистого воробья, что редкий аист с ним сравнится! И суют прямо в руки! К тому же мы должны помочь другу в беде!

      – Но только один и последний раз, – с облегчением капитулировал Семён и тут же поёжился. Однако и небеса не разверзлись, и огненный дождь не пролился на клятвопреступника. Зная о существовании бога, он расценил это как знак того, что тот всё ещё бродит по своим неведомым тропкам и мешать не собирается.

      – Я думаю, что больше и не понадобится! – довольным голосом проворковал Длинный. – Не могу же я требовать от своего друга слишком многого и слишком часто…

      Семён посмотрел ему в глаза и словам не поверил, наткнувшись на взгляд фанатика. «У преступников не бывает друзей», – мелькнуло у него.

      – В кого я должен «переселиться»?

      – В охранника, например.

      – Ничего не выйдет, – радостно покачал головой Саньковский. – Он запомнит меня.

      – Даже под наркозом?

      – Слушайте! – Димка хлопнул себя по