Праздничный Коридор. Валентина Михайловна Ильянкова

наслаждалась обществом умных людей.

      В самую дальнюю бригаду колхоза мы приехали, когда солнце уже повисло над самой кромкой леса. Именно в той стороне и было наше последнее поле. Это поле отвоевали у леса колхозные трактористы. Деревья были спилены еще в войну русскими военнопленными по приказу немецких завоевателей – через лес проходила важная для них дорога, а немцы панически боялись партизан. Пни давно сгнили, и только сейчас рачительный хозяин колхоза приказал очистить поле. Это поле было его гордостью, отдохнувшая земля в прошлом году порадовала небывалым урожаем зерновых. Он долго и увлеченно рассказывал мне и Ивану и про партизан, действовавших на территории их земель, и про эту дорогу, которой так и не смогли воспользоваться немцы – все чего-то боялись. А потом показал рукой на край леса и сказал:

      – Смотрите внимательно в глубину леса, там просматриваются очертания дома. Видите? Это старая охотничья заимка. Домик был построен в глубине леса, и только после вырубки леса оказался на опушке.

      – Да, есть там дом, – подтвердил Иван, – а, что это за дом?

      – По слухам, до революции дом принадлежал какому-то князю – страстным охотником тот был, а зверья здесь полно, – продолжил Николай Степанович, – в охотничий сезон сюда любители побегать по лесу за зверем и сейчас со всей республики приезжают. Многие хотели бы пожить на этой заимке, но домик давно занят. Живут там две старушки – одна из них, как утверждают мои сельчане, вроде тоже княжеских кровей. А вторая – то ли ее подруга, то ли ей прислуживает. Во всяком случае, отношения друг к другу у них очень уважительные. Домик нашими предками сработан добротно – ничего не просело и не прогнило. Даже крыша нигде не протекает. Старушки колхоз своими просьбами не обременяют – огорода у них нет, скот они тоже не содержат. Но нужды, как мне кажется, ни в чем не испытывают. Люди сами им несут, а кто и везет продукты, да и деньги мелкие оставляют. Еще и уговаривают, чтобы приняли их подарки. Дело в том, что одна из них, аристократка – ведунья. Лечит она людей травами, водой наговоренной и молитвами. И даже диагноз врачей никогда не спрашивает – внимательно посмотрит на человека и про все его болезни расскажет. Есть и такие болезни, которые она вылечить не может, так она сразу об этом говорит – мол, помочь не смогу, вы уж, не обессудьте. Но мы давно приметили, что тут все зависит не от тяжести и сложности заболевания, а от сущности обратившегося к ней человека.

      – Как это? – заинтересовалась и я.

      – Все очень просто, – сказал председатель, – отказывает она почему-то всегда людям злобным и жестоким, способным на совершение самых тяжких преступлений. И уж если она отказала, то уговорить ее изменить свое решение практически невозможно. Ни за большие деньги, ни за другие блага. Старушка твердая, как кремень. Видит тебя насквозь, как рентгеновский аппарат. Перед ней даже я иногда робею. Но пройти мимо заимки и не поздороваться с ними – такого я никогда себе не позволял. Коль уж мы здесь