Праздничный Коридор. Валентина Михайловна Ильянкова

вот Олег – карьера у него не получилась, рядовой снабженец в строительной организации. За нерадивость и отсутствие, какой либо инициативы, его два года назад хотели сократить, без предоставления другой работы, но уговорила Василина начальника строительной организации. Олега оставили на работе, но это не добавило ему доброты.

      Постоянное брюзжание и шипение перерастало в паранойю. Однажды Василина приготовила борщ и попросила Зосю приправить его на плите укропчиком. Зося вместо укропа посыпала борщ зеленью кинзы. Тарелку с борщом для Олега на стол поставила Василина. Олег взял ложку борща, принюхался и вдруг злобно плюнул прямо в лицо Зосе, которая сидела напротив его, а тарелку с борщом бросил в Василину – он не любил запах зеленой кинзы. Василина сначала опешила, потом кинулась к плачущей Зосе:

      – Зосенька, пойдем, помоем лицо и протрем каким-нибудь кремом. Прекрати плакать, солнышко, глазки завтра будут красные, а тебе в школу идти.

      Зося яростно терла лицо намыленной губкой, плакала и шептала:

      – Мне кажется, что он в меня ядом плюнул. За что он меня так ненавидит?

      – Зосенька, у него просто характер такой несчастный – он всех не любит. Пройдет время и все забудется. Успокойся, доченька.

      Но Зося долго еще всхлипывала и смахивала слезинки. Оскорбление было невыносимо тяжким.

      Василина тогда пробовала решительно высказать мужу все, что она о нем думает.

      Но разговора не получилось.

      Олег ходил из комнаты в комнату, как будто что-то потерял, а вот теперь пытался найти. Василина следовала за ним и говорила, говорила, но ее слова отскакивали от него и ссыпались на пол. Он, похоже, ничего не слышал, а вернее не хотел слышать.

      – Олег, что ты мотаешься, как маятник в ходиках? Давай поговорим. Наша семья на грани развала. Я не могу и дальше прощать твои выходки и приму кардинальные меры.

      – Да принимай ты любые меры, только отстань от меня.

      Олег захлопнул дверь их общей спальни, в скважине замка повернулся ключ. Разговор был закончен.

      Василина зашла в комнату к дочери: – Как ты, детка, успокоилась? Прости его, не носи обиду в сердце. Обида разрушает человека, изъедает, как ржавчина ест металл.

      – Мама, ну как же можно забыть такое? Он ведь даже не извинился.

      – Зачем тебе его извинения? Ты просто прости, а он пусть живет со своей злостью наедине. Ну, что договорились?

      – Да, мамочка, я постараюсь все забыть. Только ты, пожалуйста, накрывай ему на стол отдельно. Я больше не смогу сидеть с ним за одним столом.

      – Вот это, Зосенька, я обязательно исполню. Ты будешь кушать одна или только со мной. Ну, а сейчас спать. Я, с твоего разрешения, сегодня буду спать на твоем диванчике.

      – Я только рада, что ты будешь ночью рядом со мной. А может, ты совсем перейдешь в мою комнату – я буду спать на диванчике, а ты на моей кровати?

      – Наверное, наверное. Но это будет завтра, а сегодня я занимаю твой диванчик.

      На следующий день Василина действительно