Командировка. Борис Геннадьевич Цеханович

Афанасий – село однозначно вынесло тебе вердикт. ДЕЗЕРТИР. Так ты тут и останешься в их сознание – А… это тот дезертир…

      ……Прохладный коридор молдавского парламента, где располагался комитет по работе с молодёжью и куда нас направили, встретил многолюдством и очередью. В тупиковом коридоре скопилось человек шестьдесят и это были в подавляющем большинстве солдаты, дезертировавшие из армии, с мамами, ожидавшими решения комитета их судьбы. Я оказался единственным взрослым мужиком среди этой тихо гудящей толпы и сразу же привлёк к себе и к Афанасию любопытные взгляды. Выбрав свободный участок стены, мы прислонились к нему и стали терпеливо ожидать своей очереди, справедливо считая, что это ожидание займёт несколько часов.

      Но… повезло. В коридор резво влетел делового и жутко официального вида молодой мужчина, с кучей папок в руке, при виде которого все ожидавшие оживлённо зашевелились и резко придвинулись к нему, отчего он с трудом и видом вершителя судеб продирался через толпу, одновременно кивая и солидно, с авторитетным видом, отвечая на вопросы. Он уже открыл дверь в кабинет, когда его блуждающий взгляд случайно упёрся в меня и он удивлённо присвистнул.

      – Ого…, это что-то новенькое. Женщины, давайте мужчину пропустим без очереди.

      Толпа разочарованно отхлынула от двери и снова заняла свои места, провожая нас завистливыми взглядами.

      Парламентарий бодренько промчался через большой кабинет и удобно расположился в огромном кожаном кресле, за столом заваленным всевозможными бумагами, а мы с Афанасием на жёстких стульях по другую сторону стола.

      – На отца вы явно не тянете. Так что, кто вы ему будете – Брат, дядя? – Повелительно направил на меня остро заточенный карандаш.

      – Я, капитан Цеханович, и являюсь его командиром. Приехал с Урала, чтобы забрать сбежавшего подчинённого обратно в часть…

      – Вон оно как…, – удивлённо протянул чиновник от политики и откинулся на спинку кресла, с зоологическим и одновременно каким-то садистским взглядом, разглядывая сидящего перед ним русского офицера, осмеливавшегося смело прийти на его территорию и так же бесстрашно заявить о желании увезти молдавского парня в Россию.

      – Вон оно как… – снова протянул он и яростно ринулся в атаку, вдруг почувствовав себя на высокой трибуне перед многомиллионной аудиторией, словесно препарируя и выворачивая на изнанку всю историю взаимоотношения между Россией и Молдавией. Я сидел и с искреннем восхищением слушал свободно льющееся разглагольствование политикана, слегка завидуя, как свободно и непринуждённо он оперировал фактами, переворачивая с головы на ноги и также возвращая возводимые конструкции в первоначальное положение.

      Афанасий же слушал внимательно и слегка удивлённо, вновь открывавшимся историческим фактам, где даже период османского ига описывался как светлой страницей, когда было больше свободы, чем при советской власти. Дрожащим от собственного умиления голосом, политик вещал о жизни