Командировка. Борис Геннадьевич Цеханович

проходил во дворе почти законченного приличного каменного дома, на солнцепёке в довольно напряжённой обстановке. Их было трое и они контролировали ситуацию, а я один и как и куда повернётся разговор, зависело только от меня. Конечно, можно было развернуться и просто уйти и вечером уже лететь обратно в Свердловск. А как быть с командировочными? Девяносто рублей? Ну, не заплатят – ну не такая большая потеря. Хотя, думаю, сумею наверно их из финчасти выцапать. И это был самый простой выход, но не для меня. Во мне активно протестовала моя командирская сущность, задетое самолюбие, вся многолетняя служба в войсках и раз сюда приехал за хрен знает сколько вёрст, то должен это дело провернуть по максимуму. Либо я его должен уговорить, либо пойти другим путём, но лететь отсюда с чистой совестью и выполненным заданием. То, что братья не дадут мне его отсюда увезти силой – это было понятно и дураку. Но судя по их виду – мужики нормальные и с ними можно обсудить все возможные варианты.

      – А зачем тебе с ним разговаривать? – Заговорил старший сержант Чутак, – мы тебе всё сами расскажем. Над ним там издевались и в последний день он был капитально избит именно за то, что он молдаванин. Раз ты его командир, то вот нам, старшим братьям и объясни – Как это так могло у тебя получиться, что твоего подчинённого мытарят по такому поводу?

      – А тут и объяснять нечего. В противотанковой батарее кадра… Наверно, знаете что это такое? Служили я и он. И больше никого. Некому там над ним издеваться, тем более бить его. Солдаты с других подразделений просто к нему не полезут, зная о том, что потом они будут иметь дело со мной. Так что Афанасий врёт. И за пятнадцать минут до того, как он ушёл из части, я с ним разговаривал. Настроение у него было нормальное и никаких синяков или следов драки у него не было. Он что с синяками сюда приехал?

      Братья переглянулись.

      – Да нет, но он говорит, что его били…

      – Хорошо. Всё-таки я хочу с ним поговорить. Где он?

      Все трое были явно в неуверенности: приехавший офицер не испугался и не смотался от них, а сам перешёл в наступление, требуя разговора с подчинённым. Видя их колебания, я додавил.

      – Ну что вы, мужики? Вас трое, таких здоровяков… Вы что, думаете я при вас начну ему руки крутить? Или вы считаете, что среди кукурузного поля у меня спрятан взвод солдат с БТРами и когда Афанасий выйдет, то сразу его повяжем? Я один и хочу с ним поговорить. Давайте его сюда.

      Мужики опять переглянулись и старший из них Владлен повернулся в сторону ближней кукурузы: – Афанасий, Афанасий…, иди сюда.

      Высокие, зелёные стебли кукурузы закачались и оттуда неуклюже вылез смущённый Афанасий.

      Неуверенным шагом подошёл к нам, остановился, еле слышно прошептал «Здрасте» и упёрся виноватым взглядом в пыль.

      – Ни фига себе. Что, за две недели разучился здороваться? Ну-ка… как положено…… – рявкнул командирским голосом.

      Чутак поднял голову и удивлённо уставился на меня, потом перевёл вопрошающий взгляд на братьев, который тоже изумлённо смотрели на меня, оценивая степень