Коточелы. Виктория Риквир

ведешь себя, как овца перед волком, – в его голосе слышалась откровенная скука. Но сначала, я тебе расскажу, почему я так нетерпелив, – он усмехнулся, – Я ждал момента, когда ты наконец коснёшься ловца, ждал, сорок лет. Сорок!!! Весь план был продуман. Ты должна была стать великим коточелом – именно поэтому я за тобой охочусь. Кстати, я же так и не рассказал тебе про две сущности… Конечно, признаюсь, мне откровенно скучно с тобой, но мне очень хочется, чтобы ты умерла зная, кто ты и как ты, хм, сюда попала. Сейчас «ты» внизу, это совсем не ты. Это твой двойник, клон. Он будет жить дальше так, как тебе хотелось бы, но никакие его чувства ты не будешь ощущать. Твоя настоящая жизнь здесь, и когда я убью тебя, ты почувствуешь боль в этом мире, и не сможешь вернуться в тело кошки, чтобы продолжать жить, как жила… Жестокость в его голосе была безгранична. Ну вот и все… – надо мной сверкнул кинжал, – я видела все, как в замедленной съёме. Кинжал опускается… ещё секунда и…

      С быстротой молнии за незнакомцем мелькнула тень. Незнакомец резко и неприятно вскрикнул, а кинжал из его рук выпал и с мелодичным звоном покатился в сторону. Через секунду я потеряла сознание – от страха, усталости и неизвестности, зная только одно – я спасена.»

      «Кажется, что это было только вчера, а ведь прошел уже месяц»: с удивлением подумал Ян, аккуратно свернув папирусы и положив их на место, на столик у окна. «Все же удивительно, как быстро Франческа освоила грамматику и литературу, чтобы через несколько недель уже такие опусы писать»: Ян покачал головой.

      Сад был единственным местом, примирявшим Франческу с действительностью. Из того пространства, что ей было выделено для свободного перемещения, сад казался уголком свободы. Видимо, он был разбит очень талантливым архитектором, так как на определенно небольшом клочке земли можно было бродить часами, ныряя в искусственные гроты, выбираясь из них на другой стороне, и размышляя, был ты тут уже или нет. Над причудливыми мостиками склонялись кусты цветущей белоснежной сирени. На клумбах отцветали ирисы, обещая уступить место на их цветочной сцене набирающим цвет пионам.

      Перед мысленным взглядом Франчески проплыли недели, которые она провела в доме Саиса, после того как ее спаситель, Ян, принес ее сюда, еле живую от пережитого ужаса.

      Распластанное милое пушистое тельце, которое еще недавно было Франческой, или Чесси, как называла ее Лера, кинжал у горла, ощущение неизбежности гибели, полное непонимание происходящего. Мелькнувший тенью, быстро убегающий человек, воспоминания об этом голосе до сих пор вызывают у нее дрожь! Все это в прошлом, страшный сон. Но не страшнее ли тот сон, в котором она живет сейчас?

      Лишиться своего тела, своей жизни. Кто она? Зачем она здесь? Вызывающая недоуменные взгляды Яна и Саиса. Кто? Бывшая кошка, недо-коточел, девочка по их меркам. Девочка лет четырнадцати, которую пришлось учить читать и писать, пользоваться столовыми приборами, одеваться, ходить на двух конечностях, и смотреть