Дедушка, не спи!. Евгений Башкарев

одеваясь на ходу, выскочил из кубрика. Игорь продемонстрировал совершенно другую реакцию. Он взял берет, примерил его перед зеркалом, долго выискивая положение, при каком бы берет смотрелся достойно, вытер ноги об коврик перед дверью, будто бы полы в кубрике были грязнее, чем в коридоре, и на прощание приложил руку к голове.

      – До скорого.

      Когда кубрик опустел, Миша спустил ноги на пол и посмотрел на меня. «Со мной все нормально», – с невыразимой иронией говорил его вид. На самом деле он был бесконечно рад этому мгновению. Ничего не сказав, он лег на подушку, потирая больные места.

      «Вчера они завернули тебя в матрац, и это было больше похоже на шутку. Сегодня они перебрали»

      Я вышел на балкон.

      Под вторым корпусом выстроились две роты. Перед строем роты механиков стоял мой дедушка и зачитывал списки личного состава. Того, кто отсутствовал, он ставил в наряд, и таким образом новые дневальные были известны даже тем, до кого наряд не доводили. У дедушки была характерная привычка никогда не зачитывать фамилии повторно, поэтому тот, кто опаздывал, ничем не отличался от тех, кто не являлся на построение вообще. Когда Олег и Игорь выбежали из кубрика, командир роты уже проверил их группу, и я понял, что сегодня наш кубрик опять не будет спать. Их имена уже были в списках. Оставалось только узнать, в какой наряд их определят. Одна мысль доставляла мне удовольствие. Была пятница, и, если Олег и Игорь отстоят наряд с пятницы на субботу, то выходные они проведут дома, а мы в спокойствии и тишине останемся в казарме.

      После построения курсантов никто не отпускал домой. До пяти часов вечера все должны были работать на территории академии.

      Весь сентябрь стояла аномальная жара, и сейчас, в черных беретах и плотных курсантских рубашках, ребята парились под солнцем, ожидая распределение на работы.

      – Дэн, – окликнул меня Миша.

      Я выглянул из-за двери.

      – Слушай, а ты… он запнулся и подался в свои мысли. – Ты…

      – Мне тоже не нравится с ними жить, – ответил я.

      В действительности мне не нравились существующие в кубрике порядки. Своим поведением Олег и Игорь рушили между нами равенство, отказывали в малейшей помощи и всячески подчеркивали дружбу со старшинами роты. Для них она значила гораздо больше, чем что бы то ни было. Для нас, ровным счетом, ничего. Может быть, поэтому они быстро водрузили над нами контроль, и уже на второй день оргпериода полы в кубрике мы мыли с Мишей вдвоем.

      – Мне тоже не нравится с ними жить, – теперь я признался самому себе, но на душе легче не стало. Наоборот, вернулось ощущение, что я здесь лишний, если не могу вести себя как Олег, Игорь и еще многие из их приближенных.

      – Мы… – Миша заметался в поисках решения. – Мы могли бы п-переселиться от них!

      – Нет, – я вспомнил, как Игорь заявил Мише, что если вдруг по его вине кубрик окажется не прибранным, и их поставят в наряд, ему будет очень плохо. Что сделает, Игорь не уточнял, но Миша его словам верил. – Это не возможно.

      – Почему? Ведь к-командир