Ты принадлежишь мне!. Эльвира Осетина

его младший братец. Ага, как же. Уже поверила…

      – Права! И я знаю, что права! И никогда тебе не поверю! – зло кричу я в ответ. – А теперь заткнись, я больше не желаю тебя слушать и разговаривать с тобой!

      – Хорошо, как скажешь. Больше ты от меня ни слова оправдания не услышишь, пока сама не попросишь, – с шумом выдыхает он. И, как по заказу, в помещении наступает тишина.

      Только какая-то она слишком настораживающая и гнетущая. Будто Тарасенко особо и не собирался со мной спорить, а так, для галочки это сделал. И сразу же успокоился.

      Не нравится мне это, ой как не нравится.

      Надо линять домой, в родной Новосибирск, и как можно скорее. Не к добру я его встретила, не к добру…

      Теоретически можно попробовать выбраться прямо сейчас, пока в комнате никого нет. Тарасенко не способен меня задержать, если конечно никто не появится из его охраны.

      ОК, сказано – сделано.

      Пытаюсь встать с дивана. Медленно сажусь, ноги опускаю на пол, встаю и… сразу же накатывает сильная слабость вперемешку с тошнотой. Я падаю обратно и, не сдержавшись, вслух матерюсь.

      – Крис, я надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы попытаться сейчас уйти? – слышу недовольный голос Тарасенко и какое-то невнятное шуршание.

      Э… он что там, встает, что ли?

      – Не смей ко мне приближаться! Выцарапаю тебе глаза, если хоть на метр подойдешь! – шиплю со злостью, слегка приподняв голову, и тут же отпускаю её со стоном. Тошнота вновь дает о себе знать.

      Какого лешего? Что за фигня? Почему меня тошнит вообще?

      – Не, я так глупо подставляться не намерен, мне мои глаза еще пока дороги, – весело хмыкает мой враг, тем самым заставляя насторожиться.

      С чего это у него такое хорошее настроение? Если бы мне кто-нибудь газовым баллончиком в глаза пшикнул, я бы была как минимум раздражена.

      А он не только веселится, но еще и спокойно говорит по телефону с кем-то из своих телохранителей.

      – Виктор, что там скорая? Уже на месте? Отлично, ждем.

      Две минуты напряженного молчания, и в комнате становится многолюдно.

      – Здравствуйте.

      – Здравствуйте, кто пострадавший? – слышу я два новых мужских голоса. Наверное, врачи.

      Один из мужчин подходит ко мне, второй, судя по удаляющимся шагам, идет к Тарасенко.

      – Я пострадавшая! – громко выкрикиваю, и сразу, не мешкая ни секунды, заявляю: – Эти психи на меня напали, обманом заманили в машину. Я испугалась, начала сопротивляться, использовала газовый баллончик. И сама пострадала от него. Вызовите срочно полицию!

      – Девчонка – та еще интриганка, не верьте ей, – перебивает меня вездесущий Виктор Степанович. – Ребята пригласили её прокатиться, она согласилась, и сама села в машину. У нас есть видеозапись. Поэтому не слушайте её.

      Какое-то время мужчины молчат, видимо, пытаясь переварить информацию и заодно решая, что с ней делать.

      – Пожалуйста, заберите меня в больницу, – пробую надавить на жалость врачей.

      – Никуда