Змеиная верность. Анна Акимова

носами на экране телевизора. Она даже скосила глаза на свой нос, с облегчением убедилась, что он уже успел принять нормальную окраску, и только потом сообразила, что этого не может быть.

      – Институт ваш…ный! – грубо ответила Света, схватила пульт и включила телевизор.

      – Гипсокартон Кнауф! – заорал телевизор нечеловеческим голосом. Света нажала кнопку и экран погас.

      – Все, проехали, надо следующих новостей ждать. А вы чего не смотрите-то?

      До Лизы дошло, что о происшествии в их институте рассказали в местном выпуске теленовостей, и ей стало стыдно за свои идиотские мысли. Надо меньше пить, выругала она себя.

      – У вас там че делается-то?! – продолжала выкрикивать Света. – Я на работе увидела, у нас весь магазин на ушах стоял! Давайте, рассказывайте!..

      Света работала кассиршей в соседнем супермаркете. Там у них, в отделе видеотехники весь день работали телевизоры.

      – А тебе Валера разве не рассказал? – полюбопытствовала Людмила.

      – А-а! – с досадой махнула рукой Света. – Дождешься от него! Лежит на диване и еле рот разевает. «Тебе это неинтересно…» Как это мне неинтересно? Я такой человек – мне все интересно!

      – И что это он так? – удивилась Лиза.

      – Трехнутый! И всегда-то такой, а в последнее время ваще чоканулся. Прикинь, сегодня ночью просыпаюсь – нет его! Ждала, ждала, заснула, опять проснулась – нет! Я уж было подхватилась искать – является! Курить, мол, ходил! Нашел дуру! Я ему говорю: найду ту пепельницу, куда ты окурок свой поганый суешь – мало не покажется ни тебе, ни ей. Убью обоих!

      – Ты что, думаешь, Валера тебе изменяет? – удивилась Лиза.

      – Все они кобели, – убежденно сказала Света, усаживаясь за стол и кивая Людмиле, чтобы та налила ей чаю.

      – Валерочка не кобель! – заступилась Людмила, подвигая Свете кружку.

      – Еще какой кобель! – Света сноровисто мазала последний кусок хлеба последним маслом. – Правда, пугливый. Блудит, но с испугом. Зна-а-ет меня… Конечно, не пойман – не вор, но уж если поймаю… – И Света скорчила такую зверскую гримасу, что Лиза сильно посочувствовала «пугливому кобелю» и его предполагаемой «пепельнице».

      Света жадно куснула бутерброд и запила чаем.

      – А чего у вас там, в кастрюльке? Суп? Остался? Давайте сюда, доем, а то скиснет. Гороховый долго не стоит… Голодная, как собака, а дома шаром покати… Когда уже в вашем…ном институте деньги давать начнут…

      Зарплата через неделю, хотела напомнить Лиза и удивилась – уж Свете ли не знать, когда у мужа зарплата…

      Но Света не требовала ответа. Шумно дохлебав суп, она отодвинула пустую кастрюльку и снова взялась за чай.

      – Ну давайте, девки, рассказывайте…

      Спала Лиза плохо. То и дело просыпалась, слушала шум дождя, тоскливо ворочалась и старалась понять, почему у нее так муторно на душе. Те ужас и жалость, которые она почувствовала, когда Метельчук сказал, что Ленка и Михалыч мертвы, не имели ничего общего с этой душевной мутью. Что-то тут было