Рассказы про геолога Векшина. Анатолий Музис

совсем стемнело, когда они по раскисшей от дождя тропе вышли к лагерю. На берегу реки горел яркий сигнальный костер. Удивительное дело! Когда они подъезжали к месту на машине и деревушка и лагерь показались Наде затерянными в глуши, стоящими на краю света. А теперь, когда они вышли к нему со стороны гор, лагерь казался ей чуть ли не центром культурного мира.

      Солдатов передал Наде радиограмму – Люся поздравляла ее с днем рождения!

      Илья ушел докладывать Викентию Петровичу о их возвращении и Надя поделилась своей новостью с Машенькой.

      – Ты знаешь! У меня сегодня день рождения, а я и позабыла. Такой маршрут был интересный, такой маршрут…

      – Да? Поздравляю! – невпопад и даже, как показалось Наде, равнодушно сказала Машенька. Она смотрела в сторону палатки Викентия Петровича, откуда шел Илья.

      С днем Рождения!

      Повариха Шура налила две миски ухи. Надя ела терпеливо. Ей хотелось поскорее рассказать всем и о том как они ходили с Ильей, и о медведях, и о том, что ей сегодня исполнилось двадцать лет, но в лагере уход в маршрут и возвращение из него считались обычным явлением. Илья ел не спеша, Шура подливала ему добавки, а Машенька не давала поесть спокойно, теребила, расспрашивала о всяких пустяках. Вошел Викентий Петрович, поздоровался с Надей и ушел обратно к себе в палатку. Он и Машенька не смотрели друг на друга.

      Что-то произошло между ними, но что? В это они никого не собирались посвящать.

      Надя вдруг почувствовала себя одиноко. Она ушла в палатку. Маленькая, на шести растяжках, с низкой покатой крышей, так что встать во весь рост не могла даже Машенька – это все-таки была ее палатка, дом, где Надя могла чувствовать себя спокойно и независимо, даже от Викентия Петровича. Странно! Кто-то все-таки вспомнил о ней – на ее постели лежал большой букет полевых цветов.

      Она поставила букет в банку у изголовья и хотела написать письмо, но пришла Маша и позвала в баню.

      Баня оказалась маленькой и до того жаркой, что стены и черный потолок ее были сухими и горячими. Только пол хранил влагу, так как по нему тянуло холодом от двери. Окна в бане не было, его заменяло маленькое застекленное отверстие. В углу на каменном очаге грелся чугунный котел с водой. Широкая лавка заменяла полок.

      Надя и Машенька разделись. Первое ощущение жара прошло. Наоборот, почему-то выступили мурашки.

      – Сначала помоем голову, – сказала Маша. – Только вот поддадим парку.

      Она плеснула на камни ковш горячей воды. Струя горячего воздуха обдала Надю, обожгла уши. Тело стало покрываться испариной.

      – Еще? – спросила Машенька.

      – Хватит.

      Надя сидела на лавке, поглаживая ладонями бедра и колени. Потом встала, налила во второй таз воды. Немного согнувшись в талии, чтобы не касаться головой низкого черного потолка баньки, она распустила косы. Волосы рассыпались