так в конце 1817 г., а не в конце 1818 г. Полученная ими прибыль с лихвой компенсировала любые убытки, какие они могли понести летом 1815 г. Как мы видели, в конце того года Натан, по рекомендации Херриса, приобрел крупные партии трехпроцентных консолей по 61,1 и 61,5, а также на 450 тысяч ф. ст. акций «Омниум» по 107. Весь 1816 г. он отмахивался от неоднократных советов перепуганных братьев получить прибыль, поэтому к концу года он собрал у себя консолей на 1,2 млн фунтов (по номиналу). Должно быть, примерно столько составлял весь капитал компании. Точки зрения родственников по поводу такой стратегии разделились: Амшель, осторожный, как всегда, считал, что «глупо… вкладывать все состояние в один-единственный вид ценных бумаг», и настойчиво уговаривал Натана продавать, особенно после того, как они с Карлом поняли, что им во Франкфурте остро не хватает наличных. Джеймс проявил больше воодушевления, – по его словам, вложение в консоли принесло им «столько же, сколько заем». Впрочем, и он не разделял уверенности Натана в том, что консоли дойдут до 80, и к апрелю 1817 г. он тоже начал уговаривать брата остановиться. Однако те, кто находились ближе к резиденции Натана в Нью-Корте, участвовали в спекуляции Натана собственными личными сбережениями. Каролина, жена Соломона, очевидно, слегка тронулась рассудком, проживая рядом с зятем: в августе 1816 г. она видела сны о том, что консоли подскочили до 86! – вот характерный «взгляд изнутри» на косвенное участие женщин из семьи Ротшильд в семейном бизнесе в тот период. В мае 1817 г., когда игра на повышение была разгадана, Натан наконец уступил просьбам братьев и продал консолей на 600 тысяч фунтов, но он, очевидно, сделал это весьма неохотно и быстро реинвестировал еще больше средств до возобновления роста в следующем месяце. К июлю, когда консоли выросли до 82 и в его распоряжении было их на 1,6 млн фунтов (номинал), Соломону пришлось признать, что его брату удался очередной деловой «шедевр».
Именно тогда Натан начал продавать. На той операции он заработал более 250 тысяч ф. ст. Любопытно, что это произошло за пять месяцев до декабря 1817 г., когда рынок достиг окончательного пика в 84,25 (см. ил. 4.1). Возможно, это объясняет, почему Натан тянул время перед тем, как отдал остальным приказ продавать. Даже его зятья и старейший клиент на рынке, курфюрст Гессен-Кассельский, не знали конфиденциальной информации до тех пор, пока Натан не продал консоли. Когда стало очевидно, что рынок действительно достиг своего пика – к 1820 г. котировки снова упали ниже 70, – Мозес Монтефиоре приветствовал удачный ход своего шурина: «Я очень рад узнать, что ты играл на понижение так же хорошо, как раньше играл на повышение; должно быть, у тебя были кое-какие трудности с моим братом Абрахамом, ведь для вас обоих это внове… Ты так часто побивал своих противников, что сомневаюсь, чтобы на фондовой бирже еще оставались достаточно выносливые игроки, способные противостоять тебе в любой значительной операции».
И хотя невозможно дать простое объяснение победе Ротшильдов над их конкурентами в 1820-е гг., тот удачный
