Ядерная зима. Сборник рассказов. Сергей Гончаров

покатилась по миру. Началась всеобщая паника, именно тогда спящих и стали называть «зомби». Правительства всего мира в панике выдумали избавляться от трупов (от всех – «старых» и «новых») путем кремации, а кладбища, как таковые, ликвидировать. Однако впервые наука всерьез вмешалась в политику и не дала сделать такого опрометчивого шага. В проведенных исследованиях выяснилось, что спящими являются, по самым грубым подсчетам, каждый двадцатый. Организм у спящих разлагается, но медленно, вследствие высокого содержания неорганических веществ. Головы научного мира пришли к выводу, что это связано с нашпигованной химией пищей, поставляемой на прилавки последние десятилетия. Оживает мозг… Этот вопрос и интересовал ученых больше всего. Четко установив невиновность пищи, они искали ответ, разрезая спящих, исследуя биографии и родословную вплоть до каменного века. Ответ не находился – был лишь результат: ходящие и разговаривающие трупы. Агрессивными же они становились спустя месяц-два после пробуждения, когда мозг, вследствие разложения, терял большинство нейронных связей и спящий превращался в мертвое и безрассудное создание.

      В России был применен инновационный подход для изучения нового феномена – по всей стране создали Дома мертвых. Этот метод позже переняла Европа, а за ними и остальной мир. По новым российским законам умершего родственника разрешалось захоронить лишь спустя два года после смерти, а если тело начинало нормальным способом разлагаться, немедленно отдавали родным.

      О спящих Вика узнала из телевизора. Больше всего это походило на «голливудских зомби» и ничего кроме недоумения не вызвало. Но вскоре, когда волна мертвых захлестнула мир, она увидела спящего.

      В одно обычное утро, еще будучи студенткой, Вика собралась и вышла из дома. Открыв дверь, увидела у соседской мужчину. Закрыла свою, обернулась.

      В лицо смотрел сосед, умерший пару недель назад. Парень двадцати семи лет с раком мозга «сгорел» очень быстро. Семья – двое маленьких детей и жена, боялись посмотреть в глазок на вернувшегося «кормильца», а Вика замерла не в силах ничего сделать. Владимир находился меньше чем в метре. Слегка наклонился вперед и не мигая, смотрел в глаза. Его кожа, контрастируя с черным костюмом, выглядела белее снега, в волосах застряли комья земли, из лица торчали щепки. Взгляд, подернутый пеленой непонимания, как у сумасшедших, будто проникал внутрь, исследуя каждую клеточку.

      Чтоб уйти, пришлось бы прошмыгнуть в нескольких сантиметрах.

      Чтоб зайти обратно в квартиру, пришлось бы повернуться, спиной.

      Скованная страхом, Вика боялась вдохнуть, пока спускающийся выгуливать собаку сосед сверху, силой не выдернул ее. Владимир пронаблюдал, как девушка ушла, и вновь начал звонить в квартиру, где жил.

      – …и как следствие сделали это, и много других, спецхранилищ, – закончила Евгения Порфирьевна.

      – Знаю. Сталкивалась и воочию со спящими… Жуть. А я-то ломала голову, что за спецхранилище?! Ведь по телевизору их называют Дома мертвых.