Песнь Демона. Ви Вери

Я всячески старалась помочь ему преодолеть этот сложный для нас обоих период. Доходило до крайностей, мы с Беном пытались отпоить его тонизирующими отварами, чтобы хоть как-то поднять его на ноги, но все было тщетно. Меня он не замечал, а Бена так подавно. Практически все свое время он проводил в кровати, повернувшись лицом к окну. Изредка выходил, бросая в мою сторону равнодушный взгляд, возвращался обратно. В эти моменты я пыталась заговорить с ним, но он молчал. В конце концов, я смирилась.

      Прошло около двух лет. Наши сбережения практически иссякли. Бен помогал нам, как только мог. Я готовила целительные мази и снадобья, продавала их на ярмарке. Но денег катастрофически не хватало. Благо скот спасал нас наличием постоянного мяса на столе. В один прекрасный день отец покинул комнату. Он был одет с иголочки, волосы аккуратно уложены назад, гладко выбрит. В глазах появились искорки задора.

      – Теперь все наладится, дорогая! – бросив мне эти слова, он покинул дом. Я была на седьмом небе от счастья. Наконец-то все встанет на свои места.

      На протяжении полугода каждый вечер отец покидал дом. Вел себя как раньше. Порой даже заботился обо мне. Работу так он себе и не нашел. Возвращаться к охоте он не хотел, да я и не настаивала. У него появилась новая тонкая нить. Она тянулась в сторону таверны «Глазок Лотоса». Я думала, он нашел себе друга, помогающего ему справиться с чувством утраты. Как оказалось, это был не совсем друг.

      Как-то раз он вернулся домой с женщиной. Ее звали Хона. Она не была красавицей. Я бы даже сказала, ее внешность была достаточно заурядной для нашего королевства. Светлые как солома волосы, раскосые серо-голубые глаза, прямой нос и тонкие губы. На вид ей было около тридцати лет. Одна тонюсенькая красная нить тянулась к отцу, другая была еще тоньше первой, уходила в сторону королевства. Полная противоположность матери во всех смыслах. В глазах отца снова появилась искорка. Поэтому я не препятствовала появлению новой женщины. Хона висла на отце как маленькая девчушка. Я всегда задавалась вопросом, чем же она так привлекла его. Хона могла лишь виснуть на нем и шептать на ухо непристойности. В такие моменты он выглядел словно глупый юнец. Краснел и опускал глаза. Это обескураживающее зрелище вечно вводило меня в ступор.

      Когда мы оставались вдвоем, она указывала мне на домашние обязанности. То есть что мне предстоит сделать по дому, будь то уборка, готовка или чиста скота. Я и без нее знала, что мне стоит делать, но она очень хотела казаться авторитетной в нашем доме. Постоянно делая акцент на то, что в скором времени, после их с отцом свадьбы, она будет полноправной хозяйкой дома. И я должна буду беспрекословно выполнять все ее требования. На этой почве у нас постоянно происходили склоки. Отец всегда занимал сторону Хоны. Поначалу мне было до слез обидно, но со временем я к этому привыкла. Смирилась. Поняла, что для отца больше ничего не имеет значения, кроме его дорогой Хоны.

      Прошел еще год. Я отдала отцу все свои сбережения, часть которых скопила от продажи мазей и снадобий, а другую часть получила от маминого наследства. Это был первый раз, когда я задумалась: