Княжья Печать. Александр Сергеевич Харламов

все так, словно они вышли на природу, чтобы выгулять маленького Луку, и нет войны, нет убийств, не гибнуть люди у них за спиной, чтобы дать им пусть мизерный шанс, дабы спастись, ценой своей жизни, даруя им ее. Агея…

      – Все будет хорошо!– Тамара прижалась к плечу мужа, и Корней ощутил, как по ее щеке стекает холодная, словно льдинка, слеза.

      – Я знаю, дорогая!– усилием воли он заставил себя улыбнуться, чтобы не ощущать себя совсем уже бесчувственным чурбаном. – Не бойся!

      – Мама, смотри!– маленький Устим, бродивший неподалеку, указал чуть дальше по берегу, где на гальку, выползала из вод нечто, мало похожее на человека. Как этого утопленника сюда занесло было непонятно…Видно, отбился от своих и решил атаковать здесь.

      – Мамочка!– Марьяна юркнула Тамаре за спину, выглядывая из-за широкой юбки такими же, как у княгини, глубокими черными глазищами, которые сведут с ума ни одного мужчину, когда она подрастет.

      – Устим, назад!– мгновенно скомандовал Корней, вытаскивая меч. В этом случайно попавшем на эту часть берега утопленнике для правителя Агеи сосредоточилось вся та ненависть, которую он испытывал к слугам тьмы. Именно в нем он нашел корень всего того зла, которое принес Мамон на его землю.

      Утопленник был еще молод. Его юное лицо исказила поросшая розовыми кораллами щека. Мутные рыбьи глаза смотрели на Корнея с ненавистью. Гнилые зубы защелкали, а острый, как ржавый кусок металла с неожиданным проворством метнулся к груди князя. Тот отступил, оглядываясь назад. Нельзя было рисковать Тамарой с детьми, а так хотелось насладиться этой маленькой местью. Он сделал шаг вперед, совершая ложный выпад, поймал его утопленника на противоходе и воткнул острую сталь ему в бок. Брызнула морская вода, обдав его гнилым смрадом разложения.

      – Получай!– крикнул Корней, вытаскивая оружие, но утопленник и не думал останавливаться. Он пер буром, напролом, стремясь подавить князя своей мощью.

      – Ах ты, тварь!– проревел повелитель Агеи, когда острый обломок просвистел у него прямо над ухом.

      – Умри!– острое лезвие его меча чиркнула еле заметно по шее утопленника, но езидская сталь была великолепна. Голова с коралловой щекой с легким чмоканьем покатилась по гальке. Рыбьи глаза безжизненно уставились в одну точку.

      – Что теперь будет…– прошептала Тамара, молясь Светлейшему, прижимая детей к себе.

      – Мы едем в Стибор!– заметив ведущего на поводу лошадей Глеба, сообщил Корней, принявший решение попросить помощи у своего сюзерена.– Другого выхода нет…

      8

      В детинце было шумно. Казалось бы, девять дней не прошло еще с момента похорон Великого Князя, а о нем уже все позабыли, вернувшись к своим повседневным делам. И не было печали в глазах жителей Стибора, не было грусти по усопшему, лишь сосредоточенность и надежда на будущее, которое они, безусловно, связывали с новым наследником княжества. «Король умер, да здравствует король!» Давным давно читал Прохор об этом обычае, распространенном у народов, живущих на том краю Агейского моря.