Жизнь. Наргиз Хан

точно так же. – Я смотрю прямо ему в глаза в такие родные серебристо—зелёные огоньки, а он отворачивается, чтобы выдохнуть:

      – Нет. – Голос твёрдый до мурашек по коже. – Нет. Ты больше не останешься в том доме, – он больше не смотрит на меня, поднимается, отпуская мои руки. Уходит. За закрытой дверью я слышу:

      – Я не позволю.

      В ванной избавившись от одежды, я пытаюсь в зеркале рассмотреть ушибы, успевшие расползтись по спине красными пятнами. Ничего не получается, от неловких поворотов спина ноет ещё больше, тяжело вздохнув и смирившись, что ушибленные места смазать чем—нибудь вряд ли получится, я решаю просто принять тёплый душ, так и не привыкшая к комфортным удобствам в доме Игоря. Набросив на плечи махровый халат и выключив свет, я возвращаюсь в комнату, переодеваюсь в привезённые с собой футболку и шорты и выхожу на поиски Игоря. Бесшумно спускаюсь по лестнице на аромат приготовленной еды. Игорь, с такого расстояния было трудно разглядеть, но я безошибочно угадываю его нахмуренные брови и сведённые в одну линию губы. Тем не менее, он ловко расправляется с продуктами, сооружая бутерброды с ветчиной и сыром. Аромат же, завлёкший меня в кухню исходит от жаровни, в которой булькает что—то отдалённо напоминающее жаркое. Игорь расставляет тарелки на стол, доставая из холодильника ледяную колу. Я направляюсь прямиком к плите и, обжигая пальцы в бурлящем жаркое, пробую его на вкус:

      – Умм, – звучно выражаю свой неподдельный восторг. – Вкусно, – более внятно подтверждаю своё одобрение приготовленной Игорем едой.

      – Правда? – приподнимая брови, удивляется он. – Думал, тебе не понравится, поэтому перестраховался бутербродами. – Шаг за шагом я увожу Игоря от неприятного случая у меня в доме, успокаиваясь вместе с ним,… за него.

      – А что это? – разложив жаркое по тарелкам, спрашиваю, устраиваясь за столом напротив Игоря.

      – Понятия не имею, – совершенно серьёзно отвечает он, тоже отправляя в рот полную ложку восхитительной запеканки. – Но мне тоже понравилось. – Он смотрит на меня, поэтому мы начинаем хохотать одновременно. Когда смех проходит, я замечаю промелькнувшую в глазах Игоря грусть, тут же исчезнувшую, но никогда не умеющую спрятаться в моих.

      Я избегала вопросов о родителях Игоря, избегала неприятных ассоциаций, возникающих при таких разговорах, по сути, говорить было не о чем. Игорь многое привык утаивать от меня, отгораживая и оберегая от ненужных волнений, коих в моей жизни и так было предостаточно, но в любое другое время, не такое напряжённое, как выпало на сегодня, мы могли найти тысячу и одну причину посмеяться и поговорить просто так, ни о чём. Сейчас это было сделать невозможно. Поужинав в молчании, мы, не сговариваясь, дружно расправились с грязными тарелками, и я под предлогом неоконченных уроков отправилась в свою комнату.

      Спина по—прежнему ныла тупой болью, и я предвидела, что завра будет только хуже, так ничего и, не придумав, я натянула на себя длинную старую футболку Игоря,