Девушка, которая не умеет петь. Злата Косолапова

пусть даже из дома лорда тех земель, что были провозглашены свободными от войны.

      Агате было страшно. Пусть в её жизни было так мало хорошего, она всё же жила – с трепетом и любовью ловя каждый повод к радости, начиная от небесной глади, коей она могла наслаждаться каждый день, и заканчивая куском хлеба, достающегося ей в обед. Она могла жить, любить и петь.

      Служанка подняла голову, подставляя лицо порывам свежего ветра, собравшего в себя запахи полевых цветов, лесной чащи и дивный запах возлюбленного Северного моря. Девушка посмотрела на тёмно-синее полотно неба над головой, усыпанное холодными колючками звёзд. Сейчас, в эти мгновения, она всеми силами пыталась уцепиться за последнюю красоту мира, развернувшуюся перед ней.

      Но что, если это конец?..

      Если есть Божья воля на то, чтобы её час настал сейчас – пусть будет так. Только бы её конец был достойным.

      Пытаясь справиться с находящей волной ужаса, Агата пристально наблюдала за стражниками. Кто-то нёс караул, прохаживаясь по стенам, кто-то играл в карты, кто-то копошился возле низких деревянных столов, на которых было разложено разнообразное оружие: от гибких луков до длинных мечей. Юноши в легких одеждах из серой ткани либо упражнялись в фехтовании, либо тренировались метать кинжалы в одну из нескольких мишеней, сделанных из сена. У деревянных дверей, ведущих в разные помещения замка, появлялись то бабы в фартуках или в выцветших сарафанах, то старушки с корзинками или стопкой каких-то вещей в руках, изредка – служанки в аккуратных сереньких платьях.

      Агата вздрогнула, когда обернулась и увидела перед собой бледное лицо Дактеана. Контрабандист так и не снял своего тёмного капюшона.

      – Мы готовы, – проскрипел Лоттон, страшно ухмыляясь.

      Быстрый взгляд цепких глаз Дактеана скользнул по пленницам. Убедившись, что его всё устраивает, он сказал:

      – Тогда идём. Не стоит заставлять короля Ренери ждать.

      ***

      – Пошевеливайся.

      Лоттон толкнул Агату, заставляя быстрее подниматься по лестнице к массивным дверям парадного входа. Слабость от бушующего в крови страха была слишком сильной, слишком туго она связала тело. Колени вдруг подогнулись, и служанка упала, распластавшись на ступеньках. Девушка чудом не разбила себе нос, однако оцарапала ладонь и разбила колени. Боль тут же обожгла кожу, заставила содрогнуться. Лоттону было всё равно, он подхватил служанку за шкирку и поднял на ноги один сильным рывком.

      У Агаты с головы слетела косынка и шлепнулась на камень ступеней влажной тряпкой. Девушка судорожно положила руку на голову, затем попыталась подхватить косынку со ступеньки, но Лоттон не дал ей этого сделать.

      Он снова грубо пихнул её, заставляя идти вверх по лестнице. Служанка, опустив лицо и стыдливо прикрывая голову, обессиленно направилась вперёд, к огромным дверям замка. У дверей их встретил высокий мужчина – не слишком молодой, но и совсем