Спасти Императора! «Попаданцы» против ЧК. Герман Романов

на ту сторону болота подаваться и начинать красные сопли выбивать. Тропку на остров никто окромя меня не знает, сюда никто не дойдет. Будем делать вылазки, здесь отсиживаться. Желательно и парочку энкавэдэшников живьем взять, тогда на остров сможем ходить беспрепятственно…

      – А может, тут и пересидим? – Попович оглядел пещеру. – Нас отсюда так сразу не выколупаешь…

      – Ага! – Путт зло сплюнул. – А ты чего тогда всю войну в подполе или на чердаке не пересидел? Прав Федотыч! Нужно передохнуть и по их тылам шустрить начинать!

      – Вот и я о том же! – Фомин похлопал Поповича по плечу. – Пока пусть поуляжется немного, а там видно будет!

      – Оружия и продовольствия достаточно будет? – практичный Шмайсер хотел разъяснить для себя ситуацию полностью.

      – С оружием не совсем хорошо, – с грустью в голосе ответил Фомин, но тут же улыбнулся, – хотя могло быть намного хуже. Здесь с десяток СВТ, пара штук с оптикой, противотанковое ружье есть. Имеется «крупняк» и три ручника дегтяревских. Зато патронов и гранат достаточно.

      – А «шмайссер» е? Це ж мой-то побыло! – с дикой надеждой в голосе вопросил радист.

      Все разом прыснули: тот настолько любил автомат МР-40, ошибочно названный так по имени самого известного немецкого оружейника, что давно получил прозвище Шмайсер, которое с успехом заменило ему собственное имя с фамилией.

      Причем подмена произошла даже в официальных документах, а потому многие считали его природным немцем, по непонятной гримасе судьбы прибившимся к РОНА. Да и «дойчем» Шмайсер владел на очень приличном уровне, хотя ридный хохляцкий акцент в его речи иной раз проскальзывал весьма явственно.

      – Чего нет, того нет, – виновато развел руками Фомин. – Все оружие русское, с расчетом на захват нами боеприпасов. И продовольствия маловато, ящика три консервов, мешок сахара, галеты, крупа. Папирос и махры на три месяца хватит. Вопросы есть?

      – А почему нужно через недельку на ту сторону перебираться да еще чекистов живьем брать?

      – Действительно, почему? – капитан тут же переадресовал этот вопрос Фомину, уставившись на сержанта удивленным взглядом.

      – Это долгий разговор, – глухо отозвался Фомин и скрипнул зубами. – Поймите, как только чекисты в Локте появятся, всем мало не покажется. А мы тут будем кровушку им потихоньку цедить, как лисы мышковать начнем, больших потерь мы им не нанесем, а так, по мелочи… Конторку их спалим, наших, кто останется, отобьем. Опять-таки, местным тоже помогать придется, ибо, чую я, что жизнь под комиссарами для них начнется, что кущи райские. Так что там пошустрим, здесь кой-что подсуетимся, все им веселее будет. Да и не в одиночку геройствовать станем…

      – В смысле?

      Три пары удивленных глаз уставились на Фомина, а Путт понимающе отвел взгляд.

      – Ну… Не одни мы им жару зададим, найдутся желающие пособить… – он криво ухмыльнулся только ему ведомым мыслям.

      «И красноперых сюда парочку приволочь надобно! Есть у меня для них задумка, такая, что за все грехи свои они враз расплатятся.