Не промахнись, снайпер!. Владимир Першанин

даже бушлаты. Так полагалось при отправке на фронт. Не знаю, как в других подразделениях, а на снайперских курсах этого правила придерживались строго.

      Уже начали прощаться с ребятами, когда лейтенант Белых сказал, чтобы мы пока оставались на месте. Оказалось, что на фронт уходит вся наша дивизия и приказано сформировать для каждого пехотного полка отделение снайперов. Срочно экипировали еще несколько человек. В 1311-й полк направляли отделение из шести снайперов. Неожиданностью стало назначение Ангары командиром нашего отделения.

      – Думали, я вас просто так отпущу, – пытался шутить Ангара, но мы не хотели вступать с ним в разговор.

      Его высокомерие не могли простить долго. Кстати, на фронт он ушел не совсем добровольно. Хотя, к его чести, следует отметить, что Ангара не цеплялся за связи и не делал попыток остаться в тылу. Взводному Белых просто надоели конфликты, возникавшие у Ангары с курсантами, и его завышенное самомнение. Рассуждал лейтенант примерно так: «Шагай, приятель, на передовую. Учебная рота тебе на пользу не идет. Мы уж как-нибудь без тебя обойдемся, замена есть».

      Ангара, в отличие от нас, уходил на фронт с некоторым чувством обиды. Слишком был уверен в своей незаменимости, а его, даже не вызывая на беседу, просто включили в приказ. Лейтенант Белых уже сам многому научился и не любил пустых разговоров.

      Глава 3

      Оборона под кручами Дона

      Вот уже неделю как, сменив потрепанную в летних боях дивизию, мы занимаем оборону по левому берегу Дона, примерно километрах в трехстах северо-западнее Сталинграда. Когда поднимали по тревоге дивизию и, не доучив, направили в распоряжение штаба курсантов-снайперов, все считали, что идем в Сталинград.

      Однако полки и отдельные подразделения дивизии, растянувшись длинной полосой, зарывались в землю и песок, укрепляя линию обороны с целью удержать врага и не дать переправиться через Дон. О реальной обстановке в Сталинграде, вокруг которого развернулось огромное сражение, мы знали мало. В газетах, как обычно, публиковали бодрые статьи, приводили цифры немецких потерь и всякие лозунги. Мы знали лишь то, что город сильно бомбили и ожесточенные бои идут на окраинах.

      На высоком правом берегу с кручами и холмами засели итальянцы из 8-й экспедиционной армии, где-то левее – румыны. Фрицы доверили своим союзникам фланги, надеясь, что они сумеют удержать высоты, с которых наш низкий берег просматривался на десятки километров. Мы были у итальянцев как на ладони: песчаная полоса у берега, широкие открытые поляны. Однако нас защищал густой пойменный лес. Хоть и не сплошной, но целые рощи дубов, вязов, тополей служили неплохим укрытием. На берегу многочисленных заливов росли огромные ветлы, ивы, корявый, очень твердый карагач, о который тупились топоры и пилы. Среди деревьев мы рыли траншеи, оборудовали землянки, в глубине располагались артиллерийские позиции.

      Днем берег с нашей стороны вымирал. Запрещалась бесцельная ходьба по лесу, большинство работ проводилось ночами. Проселочные дороги и места, где могла располагаться артиллерия,