Разности. Сборник романов, повестей и рассказов. Ольга Васильева

начал писать картину по вашему последнему письму. не знаю пока, что получится – у меня синяя, желтая и черная акварель остались. Если получится – обязательно пришлю. Как иллюстрацию. И вообще, последнее письмо – это нечто большее, нежели письмо. Вам надо писать книги. У вас получится. Мне ОЧЕНЬ понравилось. Очень. Понравилось. Я все-таки надеюсь на лучшее. На то, что у меня там все прирастет, как надо. И на то, что мы встретимся еще и еще. Это будет обязательно. По-другому просто не может быть, ибо так быть должно. Ну все, заканчиваю. Хотя пишу, и не могу остановиться. Не могу. Пусть у вас все будет хорошо. Очень хорошо. Отлично. Я очень этого хочу. А если я чего-нибудь очень хочу – оно обычно сбывается. Спокойной вам ночи, и добрых дней. Много. Впереди….»

      «…Так вот среди этих звезд, мой милый друг, в этом самом Интернете я вас встретила всего несколько недель назад. А точнее, три. И черт знает, как меня к вам швырнуло навстречу, да так, что вот не могу остановиться, все бегу и бегу. И вас вижу, там, на звездочке. Всегда готовым удержать меня. Ну какие там житейские дела могут быть на звездах Интернета… одни романсы, которые я с удовольствием слушаю. И Мораес. И вы…

      Все ваши слова, ваши письма, они такие нежные и бережные, что в горле перехватывает, когда я их читаю. Страшно становится, что кто-то еще мог бы их увидеть. Это как шершавыми и грубыми, грязными руками схватили за сердце, хрупкое и нежное. Мне хочется уберечь вас, ваши слова, от всех этих житейских дел. Взять в ладони их, как лепестки, и держать нежно, едва касаясь. Потому что это – вы. Ваши слова, ваша музыка. Ваша нежная душа. Как так могло быть, чтобы вы, с вашим тонким и нежным сердцем, могли пройти через столько бед! Сколько же вам сил понадобилось, чтобы себя сберечь, не осволочиться и не озлобиться. А остаться таким, как вы есть…

      Я восхищаюсь вашей силой, мой друг. И чистотой. Я ведь понимаю, вы были там, где и грязь, и кровь, и пьянь, и животная тупая жестокость, вы смотрели в глаза убийцам, вы видели торжествующее быдло, наглое и властное. Вы все это прошли. Как же так получилось, что ни частичка этой гадости к вам не прилипла. И что вы верите в жизнь, что сердце у вас открытое, что готовы все людям отдать… тем, кто даже и не сможет оценить и понять. А вы все же отдаете. Полной рукой. Вы удивительный, мой друг. Мне очень хотелось вам это сказать…»

      «С трудом удержался я от соблазна

      плюнуть на все и плюхнуться в море, невзирая на 12 градусов температуры воздуха и ветер. Да еще была моя любимая волна – я кувыркаться в них люблю. Помнится, в прошлом году, когда фейерверки смотреть ходили – а они как раз на пляже – был шторм. Волны – метра три. Так я залез в воду, и смотрел оттудова фейерверки. А меня еще на волнах подкидывает – красота! Правда, когда я выскочил из очередного девятого вала – не заметил следующего. Ну, меня на этом валу на берег выкинуло. И так о берег садануло, что выбил палец из сустава… До сих пор сустав болит, однако…

      Я очень устал и чувствую себя неважно. Посему, шлю вам набросок, называемый «Солнышко». Там все понятно…»