Дискурсивные практики современной институциональной коммуникации. Коллектив авторов

акты самопохвалы, яркой самопрезентации компетенций и успешности.

      Таким образом, технологические особенности дискурсивной практики найма на работу отражают как глобальную, так и культурно-конвенциональную специфику данной социальной сферы. Представляется, что обе составляющие находятся сегодня в отечественной лингвокультуре в состоянии динамического равновесия.

      Итак, мы живём в эпоху тотального «схватывания» коммуникацией – социальной тенденции, связанной с процессами глобализации и интенсивным развитием дискурсивных технологий. В практической деятельности большинство людей выходит на уровень технологии коммуникации в качестве исполнителей и участников её сценариев: публичных, рекламных, коммерческих, корпоративных и т.д.

      При этом корреляция глобальной технологичности дискурса и его культурной детерминированности, во-первых, зависит от сферы общения (насколько последняя является результатом и воплощением глобализации и интернационализации производства и общественной жизни), во-вторых, отражает модели, как минимум, трёх процессов взаимопроникновения дискурсивной технологичности и национальной специфичности: доминирования, поглощения или динамического равновесия двух названных составляющих институциональной коммуникации.

      Раздел 2

      Дискурсивные практики патернализма

      «Несмотря на то, что анализ разговора предполагает, что коммуниканты обладают равными социальными ролями, очевидно, что и группа, и институциональное представительство, и в целом социальное неравенство воспроизводят различия в контроле над текущим диалогом. Эти различия возникают, например, в разговоре между мужчинами и женщинами, взрослыми и детьми, белыми и черными, богатыми и бедными или между более и менее образованными. Признается, что такой контроль со стороны более влиятельного коммуниканта может распространяться на распределение и присвоение реплик, выбор речевых актов, отбор тем и переходов от одной темы к другой, определение стиля»

(ван Дейк, 2013: 63)

      Всем нам с детства хорошо знакома ситуация, в которой мы вопреки своей воле совершаем какой-либо поступок: садимся в кресло зубного врача, учим наизусть длинное стихотворения в школе, надеваем шапку по настоянию мамы, прежде чем выйти на улицу всего на минуту. С наступлением совершеннолетия эта ситуация принципиально не меняется: теперь нужно надевать неудобный шлем при езде на мотоцикле, читать на пачке с сигаретами предупреждение о вреде курения, садиться в кресло страхового агента… И на новом жизненном этапе список подобных обязанностей вряд ли уменьшится. Дело в том, что в данных ситуациях мы не просто о себе заботимся, лечимся или учимся, мы обязаны о себе заботиться, лечиться или учиться. В противном случае нас заставят это сделать, не считаясь с нашим мнением. Забота о другом через ограничение его свободы – особый вид организации социального порядка, получивший в литературе название «патернализм».

      Обобщая дефиницию патернализма, данную философом права Г. Дворкиным, можно сказать, что понятие патернализма объединяет