Кейптаун, которого нет. Евгения Спащенко

а вывернутые наизнанку мысли казались простыми и ясными. Я понимала ее добровольное затворничество и не раз часами молчала рядом, просто наслаждаясь хорошей книгой или косым солнечным лучом.

      Но чувствовалось в этой девушке нечто такое, что меня пугало. Временами глаза Фиджан стекленели, а пальцы не слушались, голос вдруг срывался на резкий крик, когда что-то ее раздражало.

      Словно коллекционер, она окружала себя идеальными, созданными на свой вкус вещами. Все в ее дома имело для хозяйки смысл и ценность. Мне не позволено было переставлять книги, сметать с них пыль, гасить или зажигать светильники. А еще для нее я всегда должна была оставаться Ежени: задумчивой царевной из далекой лесной страны.

***

      Однажды вечером, заглянув в книжную лавочку совсем рано, я увидела около дюжины людей, рассевшихся прямо на полу. Они курили трубки, пили вино и вслух декламировали стихи. Самой хозяйки нигде видно не было.

      – Здравствуй, сестренка, – поприветствовал меня разомлевший от жары и табака юноша, сидящий у самой двери.

      – Привет, – ответила я. – А Фиджан дома?

      – Сегодня дома все, – протягивая мне стакан с вином, улыбнулся он.

      Я отказалась и уже собиралась уйти, но услышала голос подруги:

      – Ежени, выпей с нами вина!

      – Не хочу, спасибо.

      Она за руку провела меня в комнату и объявила во всеуслышание:

      – Ежени пьянеет только от ветра. Познакомься, милая, перед тобой Общество Безнадежных Мечтателей.

      Публика на подушках приветливо замахала мне руками.

      – Останься, – попросила Фиджан, – я заварю тебе чаю.

      Она и правда поставила на крошечную плиту свой заварник. Я тем временем разглядывала ее гостей. Здесь были красивые девушки, одетые в роскошные золотые хитоны, и парнишки в простых льняных брюках и стертых сандалиях, мечтательные молодые юноши с поясами из атласа и невероятными тюрбанами, странные особы, облаченные в длинные безобразные рясы серовато-бурого цвета.

      – Каждую половину месяца мы собираемся, чтобы помечтать вместе, – продолжала свои объяснения хозяйка книжной лавочки. – У нас нет запретов – высказываем вслух любые фантазии, даже самые безумные.

      – Здорово, – ответила я, принимаясь за чай. – А кто основатель вашего движения?

      Они переглянулись заговорщицки, и тот самый юноша с заплетающимся языком ответил:

      – Нет никаких основателей. Мечтатели существовали всегда. Чтобы стать одним из нас, достаточно лишь раз в жизни высказать вслух то несбыточное, что хранится в твоей душе. Мы мечтаем о большой любви, о снеге посреди Кейптауна, чтобы ожил великий морской змей, чьи клыки окаймляют побережье. Некоторые жаждут богатства и прочих глупостей, иным подавай воздушные замки…

      – Присоединишься к нам? – поднимая бокал в мою честь, спросила Фиджан.

      – Я не против, но совсем не знаю, о чем говорить.

      – Разве у тебя нет безнадежных мечтаний?

      – Хм, – я задумалась, – когда-то моей несбыточной мечтой было