Брокер. Джон Гришэм

Лестером, имя ему не нравилось, и он старался его избегать. Табличка на его письменном столе гласила: Л. Говард Касс.

      – Четырнадцать лет, и вы могли бы обращаться ко мне «господин начальник».

      – Начальник-молчальник. Хорошие шансы на то, что года через три я тут сдохну. Сочетание скверного питания, переохлаждения и плохого медицинского присмотра сделают свое дело. Лестер тут развел тот еще режим, ребята.

      – Может быть, вернемся к делу? – предложил Сайзмор.

      – Конечно, я принимаю условия, – сказал Бэкман. – Какой дурак откажется?

      В разговор включился Нейб из министерства юстиции. Он открыл портфель.

      – Тогда надо кое-что подписать.

      – А на кого вы работаете? – спросил Бэкман у Сайзмора.

      – На президента Соединенных Штатов.

      – Тогда передайте ему, что я не голосовал за него только потому, что меня сюда упрятали. Если бы не это, я отдал бы за него свой голос. И еще передайте, что я сказал «спасибо».

      – Непременно.

      Хоби наполнил еще один стаканчик зеленым чаем, на сей раз без кофеина ввиду позднего часа, и протянул его Тедди, закутанному в одеяло и наблюдавшему за потоком машин позади фургона. Они миновали авеню Конституции, выехали из центра и почти добрались до моста Рузвельта. Старик отпил глоток и сказал:

      – Морган слишком глуп, чтобы торговать помилованиями. Однако Криц меня беспокоит.

      – Открыт новый счет на острове Невис, в Вест-Индии, – сказал Хоби. – Он возник две недели назад, его открыла какая-то сомнительная компания, которой владеет Флойд Данлэп.

      – Кто это такой?

      – Один из спонсоров Моргана.

      – Почему на острове Невис?

      – Это «горячая точка» офшорных операций.

      – Мы их отслеживаем?

      – Целиком и полностью. Если деньги поступят, это произойдет в следующие сорок восемь часов.

      Тедди едва заметно кивнул и посмотрел налево, где виднелся Центр Кеннеди.

      – Где Бэкман?

      – Выходит из тюрьмы.

      Тедди улыбнулся и отхлебнул чаю. Оба молчали, когда фургон въехал на мост, а когда Потомак остался позади, он спросил:

      – Кто его прикончит?

      – А это важно?

      – Нет. Но наблюдать за соперниками будет очень забавно.

      В заношенной, но тщательно отутюженной и накрахмаленной военной форме без нашивок и знаков отличия, в надраенных до блеска солдатских ботинках и тяжелой морской ветровке с капюшоном, который он низко натянул на голову, Джоэл Бэкман покинул федеральное исправительное заведение Радли в пять минут первого ночи, на четырнадцать лет раньше срока. Он провел здесь шесть лет в одиночном заключении и вышел за ворота с холщовой сумкой с несколькими книгами и фотографиями. Вышел, даже не оглянувшись.

      Ему пятьдесят два года, он разведен, разорен и изрядно забыт двумя из троих своих детей и всеми друзьями, которые у него когда-то были. После первого года заключения никто не стал поддерживать с ним переписку. Старая подруга, одна из бесчисленных секретарш, за которой он гонялся по обитым плюшем кабинетам, писала в течение десяти месяцев, пока