Москва и москвичи через призму столетия. И. А. Карпачева

славной купеческой династии, коренной житель Малой Якиманки. Его воспоминания как раз относятся к 1850—1860-м годам. В этой среде еще свято чтили традиции предков и не собирались что-то менять. Жили в старых, дедовских домах, которые по мере роста семейства перестраивали, достраивали, иногда приобретали участки земли рядом с родовым гнездом.

      «Итак, отцовский дом состоял собственно из соединения двух каменных зданий: переднего, главного, двухэтажного с мезонином, выходившего на Малую Якиманку, и заднего трехэтажного, стоявшего во дворе. Главный дом вместе со всеми со своими четырьмя сыновьями и Семен Петрович, еще холостой; в нижнем этаже помещалась контора нашей фирмы и кухня; бельэтаж второго дома служил местопребыванием Ивану Петровичу с его женой, Александрой Николаевной, и двумя детьми…Хозяйство было общее, но семейство Ивана Петровича в будни кушало отдельно на своей половине и только по праздникам приходило обедать с нами наверх… Бельэтаж главного дома выходил на улицу тремя большими, высокими и светлыми комнатами – залой и двумя гостиными. По обычаю того времени, они предназначались исключительно» для парада«, то есть для приема гостей. В будничные дни эти покои, лучшие во всем доме, веселые и приветливые, особенно когда их озаряло солнце, казались никому не нужными и представляли из себя пустыню. Редко кто заглядывал в них; не было даже принято, чтобы мне, ребенку, там побегать и порезвиться. За гостиными следовала довольно обширная столовая и небольшой отцовский кабинет… Настоящие жилые комнаты, отличавшиеся сравнительно скромными размерами, низкими потолками и небольшими окнами во двор, занимали именно третий этаж второго дома. Тотчас за лесенкой налево была спальня моей матери, бывшая ее супружеская, та самая, в которую меня водили ночью прощаться с умиравшим отцом… Парадные комнаты украшались стеклянными шкафами с полками, на которых расставлено было немало вещей, ценных по воспоминаниям, – те иногда дорогих безделушек, которые имели историческое отношение к жизни их владельцев. Среди золоченых чашек, расписных табакерок, тех маленьких флакончиков, которые когда-то на цепочках носились дамами на мизинце левой руки, вееров слоновой кости, бронзовых курилен разных форм, хрустальных. Узких. С густой позолотой кубков для цветов и букетов и других предметов были подарки и подношения родных и близких. Давно отошедших в вечность».

      Итак, за высоким глухим забором, большинство московских купеческих домов жили «общим хозяйством», то есть взрослые сыновья с женами и детьми. Во дворе находилась золотопрядильная фабрика Вишняковых, на которой работало 20–30 человек. Для старозаветного купечества «фабрика» – это тоже семья. Дети хозяев проводили с фабричными ребятишками большую часть времени, играли, ходили на рыбалку, купались. На производстве работало несколько поколений одной семьи. Когда рабочий уже не мог выполнять свою работу, хозяин отправлял его на «пенсию» – находил ему более