Ледяной ключик. Нина Кузнецова

ближе друг к другу, я ощущала тёплое дыхание мужчины на своей щеке и слышала глухие удары его сердца где-то совсем рядом, но абсолютно не боялась его, почувствовала его бережное отношение к себе. Наоборот, с ним я ощутила себя защищённой, и мне не страшны были удары грома, раздающиеся поблизости.

      – Настенька, тебе нужно домой… Забирай зонтик и иди, а я не пропаду.

      – Нет, вас одного без зонта я не оставлю!

      – Постой, а второй зонтик ты прихватила?

      – Вообще-то я не подумала…

      – Ну вот! А как же ты домой пойдёшь? Давай я тебя отведу до дома…

      – А как же ваше дежурство? Ещё нет семи…

      – Во всём должны быть свои исключения, когда дело касается милых самоотверженных барышень…

      – Нет, тогда вы останетесь без зонта! Будем дожидаться окончания стихии вместе…

      Владимир Петрович тихо засмеялся.

      – И откуда ты такая свалилась на мою голову? На свете я встречал только одну такую женщину…

      Он как-то тяжело вздохнул, о чём-то ведомом только ему одному вспомнил и, собравшись, выпрямился, отчего стал казаться значительно выше и шире в плечах и произнёс:

      – Моё окончательное решение – только старшим не перечить – мы идём сейчас в твою кофейню отогреваться!

      – Согласна! Там хотя бы у вас будет возможность высушить голову туалетным феном.

      Владимир Петрович посмотрел на меня умилённо. Дождь стал как раз понемногу стихать, грозовые раскаты слышались уже где-то в отдалении, и мы, ступая по блестящему асфальту, перешли дорогу и очутились в ароматной и тёплой кофейне.

      На часах было уже без десяти минут семь, и я отчего-то ликовала, что смогла повлиять на нерушимые принципы Владимира Петровича и заставить его покинуть свой пост раньше обычного.

      Пока мой спутник приводил себя в порядок в туалетной комнате, я натолкала салфеток в немного намокшие кроссовки и расчесала влажные волосы, убрав их в хвост. Затем заказала большой чайник чёрного чая погорячее и принялась ждать.

      Владимир Петрович вернулся уже с сухой и причёсанной головой и в наполовину высушенной рубашке.

      – Совсем другое дело, – обрадовалась я, – не забудьте сегодня на ночь принять таблетку цитрамона, чтобы не разболеться.

      Владимир Петрович снова искренне улыбнулся, радуясь моей заботе о нём. В этот момент он показался мне даже красивым, я уже ненавидела его фею за то, что не оценила по достоинству такого хорошего человека…

      Он азартно отхлебнул из чашки горячего чая, глаза его заблестели, и навсегда застывшая в них печаль на мгновение улетучилась, уступив место неподдельной почти детской радости.

      – Рассказывай, моя спасительница, откуда ты взялась? Чем занимаешься?

      Я кратко рассказала Владимиру Петровичу нехитрую историю своей жизни, сказав, что мы с братом живём одни и что мы сироты, но оба учимся уже в институтах и живём мирно и вполне счастливо. Он участливо слушал, продолжая жадно отхлёбывать чай из чашки.

      – А вас что приводит сюда,