Жизнь Микеланджело. Ромен Роллан

от помощника, это было бы еще полбеды, но роковое стремление все делать самому погнало его в Каррару наблюдать за разработкой мрамора, тогда как ему следовало бы сидеть во Флоренции и работать. Ему пришлось столкнуться с множеством затруднений. Медичи настаивали на том, чтобы мрамор брали из недавно приобретенных Флоренцией каменоломен в Пьетрасанте, а не в Карраре. Микеланджело вступился за каррарцев, и папа не постеснялся обвинить его во взяточничестве[134], когда же он скрепя сердце подчинился приказаниям папы, на него ополчились каррарцы. Они вошли в сговор с лигурийскими судовладельцами, и Микеланджело, которому надо было перевезти заготовленный мрамор, напрасно объездил все побережье ог Генуи до Пизы: нигде он не мог зафрахтовать ни одной барки[135]. Да еще пришлось от каменоломен к морю строить дорогу, частично на сваях, через горы и заболоченные равнины. Местные жители не желали участвовать в расходах по прокладке дороги. Нанятые каменотесы ничего не смыслили в своем деле. И каменоломни были новые, и рабочие были новичками.

      Микеланджело горько сетовал:

      «Покорить эти горы и обучить здешних людей искусству… Да легче воскресить мертвых!»[136]

      Но все же он не сдавался:

      «Я выполню то, что обещал, наперекор всему и с Божьей помощью создам самое прекрасное произведение, какое когда-либо видела Италия».

      Сколько он положил сил, таланта, вдохновенных восторгов – и все впустую! В конце сентября 1518 г. от переутомления и забот Микеланджело даже слег в Серавецце. Он сам сознавал, что напрасно растрачивает здоровье и творческие мечты, обрекая себя на труд простого поденщика. Его томит желание поскорее приступить к работе и вместе с тем знакомое чувство страха: а вдруг он не справится? Были ведь еще и старые обязательства, которые он никак не мог выполнить[137].

      «Я сгораю от нетерпения, но проклятая моя судьба заставляет меня делать не то, что хочется… Я все время казнюсь, сам себя почитаю обманщиком, хотя и не виноват»[138].

      Вернувшись во Флоренцию, Микеланджело терзается в ожидании барок с мрамором, но Арно обмелела, и тяжело груженные суда не могут подняться вверх по течению.

      Но вот барки прибыли. Приступит он, наконец, к работе? Нет! Он возвращается в каменоломни. Он ни за что не хочет начинать, пока не добудет весь нужный мрамор, как некогда для гробницы Юлия II, – целую гору мрамора! Он все откладывает, тянет. Уж не боится ли он? Не слишком ли много он наобещал? Не слишком ли было самонадеянно с его стороны браться за такую сложную архитектурную работу? В конце концов ведь это не его ремесло – нигде он этому не учился. И начинать страшно и поздно отступать.

      Сколько было положено труда – и не удалось даже доставить мрамор в целости и сохранности. Из шести отправленных во Флоренцию монолитных колонн четыре разбились в пути, а одна уже по прибытии на место. Микеланджело подвели неумелые рабочие.

      Папа и кардинал Медичи начинали терять терпение, находя, что скульптор потратил слишком

134

Письмо кардинала Джулио Медичи к Микеланджело от 2 февраля 1518 г.: «Мы имеем некоторые основания полагать, что Вы из личной корысти поддерживаете каррарцев и потому объявили каменоломни в Пьетрасанте непригодными… Не входя в дальнейшие объяснения, ставим Вас в известность, что его святейшество непременно желает, чтобы все работы были выполнены только из пьетрасантского мрамора и никакого другого… Продолжая действовать вопреки ясно выраженной воле его святейшества и нашей, Вы навлечете на себя наше немалое и вполне справедливое неудовольствие… Посему перестаньте упорствовать». – Р. Р.

135

«Я добрался до самой Генуи, безуспешно стараясь найти барки… Все судовладельцы подкуплены каррарцами… Придется ехать в Пизу…» (Письмо Микеланджело к Урбано от 2 апреля 1518 г.).

«Барки, которые я зафрахтовал в Пизе, так и не прибыли. Меня, как видно, надули. Такая уж моя судьба! Будь трижды проклят день и час, когда я покинул Каррару! Это меня погубило…» (Письмо от 18 апреля 1518 г.). – Р. Р.

136

Письмо от 18 апреля 1518 г. – Несколько месяцев спустя Микеланджело пишет: «Каменоломни почти отвесные, а у рабочих нет никакой сноровки. Терпение! Надо покорить горы и обучить людей…» (Письмо к Берто да Филикайя, сентябрь 1518 г.). – Р. Р.

137

«Христос» для церкви Санта-Мария-сопра-Минерва и гробница Юлия II. – Р. Р.

138

Письмо от 21 декабря 1518 г. к кардиналу Ажанскому. [Леонардо делла Ровере, племяннику папы Юлия II. – Прим. ред.] К этому времени относятся, по-видимому, четыре бесформенные, едва начатые статуи из гротов Боболи – четыре фигуры рабов, предназначавшиеся для гробницы Юлия II. – Р. Р.