История села Мотовилово. Тетрадь 7 (1925 г.). Иван Васильевич Шмелев

тут невест для своих сыновей.

      В ожидании Семика, небольшая артелька баб, расположилась на лужайке под тенью развесистой ветлы, они блаженно отдыхая увлекались взаимным исканием в головах, вооружившись гребешком. Завидя показавшуюся из-за поворота улицы артель девок, с Семиком, бабы деловито повскакали с мест, – приготовились к занятному зрелищу. Это приближалась Анкина артель, в которой кавалером, кроме Анки, была наряжена Ольга. Пока обходили вокруг села и распевали традиционное «вино», у Ольги в животе скопилось столько жидкости, что она напирала книзу и вынуждала Ольгу, к тому, чтобы она оставив подруг, сбегала куда-нибудь за мозаику опростаться. От нетерпенья, Ольга свивала ноги верёвкой, терпела, а потом не выдержав, поспешно побежала и скрылась в промежках между мозаикой и погребушкой у окна Федотовых. Парни-женихи, выйдя из-за своих токарных станков, спешили из токарен на улицу – любовались поднаряженными своими невестами, приглядываясь которая из них всех лучше.

      На второй день, парни-женихи: Минька Савельев, Павел Федотов, Мишка Крестьяников, Колька Суриков и Санька Аникин, решили съездить в Арзамас, чтоб сфотографироваться на память. Мишка Крестьянинов, охорашиваясь у зеркала, по-дьявольски, корёжил, свою рожу, подыскивая подходящее выражение лица, чтоб запечатлеть его на фотокарточке. Отец, заметив это, не вытерпел, чтобы укоризненно не заметить Мишке: «Перестать коробиться-то перед зеркалом-то, или красивым хочешь быть… Девки-то и такого полюбят – свой курносый нос всё равно не выправить, так чекушкой и останется. Так что не коробь харю-то и рожу свою не делай как у чёрта какого-то» – унижающе, урезонивал отец Мишку, а он, сконфузившись от таких слов, неохотно отошёл от зеркала. В душе, кляня отца. «Ты бы, лучше, навоз из слива в огород повыкидал!» – стараясь загрузить Мишку работой с деловым назиданием, добавил отец.

      – В лепёшку расшибусь, а твоё задание выполню! Только денег дай на поездку в город. – закатисто улыбаясь отшутился Мишка.

      – Чай у тебя, деньги-то свои есть. Ведь собину-то, в прошлое воскресенье, сделал! – охладил Мишкин пыл отец, напомнив ему о том, что две пары каталок, Мишка сделал для себя.

      – А где Панька-то, мы бы с ним навоз-то выкидали, – смирившись, поговорил Мишка.

      – А я чёрт его знает, где он шляется! – злобно выкрикнул отец в адрес Паньки

      А Панька, с утра гуляя по улице, случайно обнаружил и заинтересовался случкой, где мужики, припускали к кобылам жеребца, приведённого Степаном Тарасовым, перед тем как он надумал его выложить. Потом Панька, забыв о доме, принялся играть в чушки и какого-то парня незнакомца, он заводил чуть не до слёз.

      – Да ты уж его совсем заводил, видишь он чуть не плачет, а ты его отпусти и сам отдыхай! – попробовала укротить Панькин пылкий азарт в игре Прасковья Трынкова.

      – Нет, пусть отводится! – запротестовал Панька, – а не отводится, я его на «шалы-балы» подниму!

      Воспользовавшись заминкой, незнакомый парнишка, сорвался с места и приспустился бежать. Панька не долго думая