Бунт смерти. Книга вторая. Валерий Касаткин

нашли два пакетика с белым порошком и два ножа с признаками холодного оружия. Серёгу и Витька, естественно, заточили в камеру. А 30 ноября в неё заточили и писателя Благонова.

      8

      Пров лежал на нарах и строил коварные планы отмщения. Узник думал, что в отношении его разыграли спектакль, главным режиссёром которого является Казёнкин, и счёт пока два – один в пользу генерала. В активе того имеется «лицом вниз в болото» при задержании маньяка, и вот теперь камера. На его же счету пока числится Маня со «Следами шин» и «Веточками весны». Негусто. Но писателю трудно тягаться с вооружённым до зубов полицейским генералом с административным ресурсом. Возможно, когда-то будет праздник и на его улице.

      Через некоторое время Благонов услышал, как Витёк тихо сказал:

      – Я тут прикинул мозгами, что к чему и пришёл к неутешительному выводу, что мы здесь находимся с подачи Круглова. Он нас специально упрятал за решётку, чтобы не делиться деньгами Милки.

      – Похоже, ты прав, – отозвался Серёга. Круглый ещё тот негодяй. Довести свою жену до такого состояния способен только дьявол. Мне Милку жалко.

      – Нам светит две статьи, и я был бы рад видеть на зоне вместе с нами Круглого. Там легче будет спросить с него за беспредел, – Витёк встал с нар и прошёлся по камере, – а в том, что это он нас подставил, я не сомневаюсь, поскольку специально подготовил нам по пакетику дури, чтобы мы оба загремели, и ножи неделю назад нам подсунул и, очевидно, пьяный пацан с провокацией тоже его рук дело.

      – Нам при возникших обстоятельствах особо терять нечего, – Серёга перешёл на шёпот, – Круглого можно и за собой потянуть, но нам в этом случае добавят статью, что нежелательно. Да и вопрос с «понятием» возникнет. Поэтому пусть пока бегает на свободе. Мы найдём способ предъявить ему претензию и оставить без штанов. В этом деле нам помогла бы Милка, которую надо вытащить из болота, если это ещё возможно.

      Мужчины на некоторое время замолчали, а потом Серёга предложил:

      – Давай к спасению Милки подключим писателя. Он мне глянулся. Серьёзный мужик.

      – Согласен. Как проснётся, обсудим этот вопрос с ним.

      Благонов ещё минут десять попритворялся, что спит, а потом зашевелился, открыл глаза, сел на нары и произнёс:

      – Я даже не представлял, что в камере так хорошо спится. Там, на свободе, не даёт покоя нервная суета, борьба за выживание, а здесь тишь да гладь, которая располагает к размышлению о вечном.

      – Писатель есть писатель, – усмехнулся Витёк, – для нас день свободы с нервной суетой на вес золота, а поэтому у нас к тебе дело.

      – Вижу, что вы настоящие парни, а поэтому весь во внимании.

      9

      За полтора года до заключения Прова Благонова в камеру цветущая, пышущая здоровьем и сияющая рыжими волосами Милана Порокова, дважды побывавшая замужем по расчёту за богатенькими мужчинами, один из которых