Ворожея. Авторская редакция 2019 года. Андрей Звонков

почти прошли, она сидела на полу и, растрепав волосы, тихо выла: «Леночка, Леночка…»

      Мать уже ничего не говорила, лишь мерила комнату из угла в угол, глядя остекленевшими глазами перед собой, дочь висела у нее на плече. Носов присмотрелся: девочка дышала, тихо-тихо, распустив губы. Носов стал спрашивать имя и фамилию девочки, мать отвечала как сомнамбула и, не останавливаясь, ходила по комнате под бабкин вой.

      – Положите девочку, – строго сказал Носов. Женщина выполнила приказание, положила Леночку на диван, отошла в сторону и сложила руки на груди, будто молилась. – Ее надо везти в больницу…

      Мать мотнула головой, словно отмахивалась от комарья…

      – Не отдам! – сказала вдруг хриплым низким голосом. – Нет.

      – Она может умереть, – сказал Носов, пытаясь вложить в свои слова максимум убедительности.

      Мать кинулась к ребенку, будто Носов уже увозил ее, и подхватила на руки.

      – Пусть! Я не отдам ее! – В глазах женщины появился безумный блеск, она периодически встряхивала дочь, целовала, не видя, что та никак не реагирует на ее ласки…

      – Где телефон?

      Женщина кивнула в сторону прихожей:

      – На кухне.

      Носов перешагнул через растянувшуюся поперек комнаты бабушку и, оглянувшись на мать девочки, принял решение. На кухне он быстро дозвонился до диспетчера.

      – Юленька, миленькая, – затараторил он, – мне нужно место в больнице, отравление клофелином, полный пузырек, – на том конце провода тихо охнули, – у бабушки инсульт, а мать не отдает девчонку в больницу, давай милицию…

      – Уверен? – спросила диспетчер Юленька.

      – Да! – подтвердил Носов. – Глаза сумасшедшие, держит ее, не вырвать!

      – Хорошо, я вызову, – грустно сказала Юля, – но ты же знаешь, они в эти дела не любят вмешиваться…

      – Да знаю я, но попробуем, может, уговорим?…

      – Повезешь… в Филатовскую, – сказала диспетчер центра, дождавшись ответа отдела госпитализации.

      – Спасибо, – сказал Носов и положил трубку.

      Носов померил девочке давление. Очень низкое, но есть, и пульс, хоть и слабый, определяется, и дыхание самостоятельное… «Сколько у меня еще времени? Сколько его у нее? Кто б знал? Ну, где эта чертова милиция?!» Черепашьим шагом, что ли, идут, здесь отделение через три дома, или тоже, как Толик, в домино играют? Да нет, эти, наверное, не играют.

      В дверь позвонили, мать рванулась было в прихожую, но, увидев, что туда устремился Носов, опять пошла по комнате.

      Бабка возилась на полу, пытаясь встать, – видно, мочегонное подействовало…

      Носов вышел в прихожую, входили двое – маленький в штатском, с папкой под мышкой и здоровенный сержант с буденовскими усами. Носов его узнал, встречались раньше… И сержант узнал Носова, пробубнил: «Здравствуйте, доктор». Тот, что в штатском, деловито осмотрелся…

      – Что случилось? – спросил он. – Нам толком ничего не объяснили…

      Носов,