Дорога в Алатырь. Николай Шмагин

на его старенькую бабушку. Он схватил бабушку за руку и потащил прочь от противного китайца, хихикающего им вслед.

      Они вошли во двор большого здания и подошли к деревянному бараку с открытыми настежь воротами…

      Внутри строения грохотали станки. Увидев деда, Ванька бросился к нему и, споткнувшись, растянулся на полу. Скрывая боль, подбежал.

      – Ух, ты, сколько всего, – забыв обо всем на свете, он восхищенно разглядывал инструменты у деда на верстаке.

      – Нравится? – одобрительно хмыкнул дед, – помоги вон бабушке.

      И Ванька стал помогать ей, запихивать в большой дерюжный мешок стружки, обрезки досок, брусков, упрашивая:

      – Можно, я с дедом останусь, бабуленька?

      – Пусть остается, – разрешил дед, – я пригляжу, не боись.

      – Как вчерась у колодца? – ворчливо напомнила бабушка, но перечить не посмела. Взвалив на плечо мешок, строго посмотрела на внука и ушла, а дед протянул Ваньке ножовку и брусок:

      – Возьми вот, попили пока, и я поработаю. Лады?

      – Дядя Вань, сегодня получка, не забыл чай? – подмигнул деду веселый парень, подтаскивая к соседнему верстаку длинные доски…

      – Мы с ребятами к пещерам пойдем клад искать, – хвастался внук, стараясь шагать в ногу с дедом, тот одобрил:

      – А што, слетайте. И то дело.

      – Дед, там бабушка наша молится? – показал Ванька на церковь неподалеку от площади.

      – Раньше молилась, – дед остановился закурить, – музей это теперь об истории города, всего края. Помнишь, я рассказывал тебе?

      – А там что? – теперь Ванькино внимание привлекла стройка.

      – Завод воздвигают. Вот вырастешь, работать на нем будешь.

      – Я подвиг хочу совершить, только не знаю какой. Война-то давно кончилась, – Ванька с надеждой посмотрел на деда: может быть, он подскажет?

      – Работать надо добросовестно, жить честно, это и есть подвиг.

      Ванька недоверчиво ухмыльнулся, но спорить не стал.

      Мимо них по дороге промчалась ватага полупьяных безногих инвалидов на тележках. Возглавлял движение бравый ражий инвалид в видавшей виды солдатской форме. На груди его бренчали медали и ордена.

      За ними поспешали инвалиды на ходу, то есть с одной ногой на костылях, в протезах и безрукие. Те спокойно шагали позади.

      – Куда это они, дед, кто они?

      – Инвалиды войны. К винному спешат. Сегодня же зарплата у рабочих. Гулять будут, – глаза деда жалостливо посуровели.

      – Разве можно инвалидам вино пить?

      – Им можно. Это они от обиды, от безысходности. Да што там говорить зря, – дед безнадежно махнул рукой. – Тут и с двумя ногами не знаешь, как прожить. Тудыттвою растуды, ети их в дышло.

      Дед с внуком какое-то время прошли молча, думая каждый о своем.

      – На этой площади я бабушку твою когда-то встретил, – глаза деда потеплели, – смотрю, идет себе…

      – Как Поля Шатина?

      – Получше, да и помоложе была, – усмехнулся дед. – Ну и шутник ты, Ванька, как я погляжу. Пойдем, заглянем, раз разговор