Законы безумия. Мария Высоцкая

с ним поравняться.

      – Мне претензии озабоченных девственников безразличны.

      – Как ты лестно о своем парне.

      – Ты мне не парень, Шелест… не дай бог.

      И как он только мог назваться моим парнем? Где я и где он? Небо и земля. Я никогда не буду встречаться с кем-то вроде Шелеста. У него же на лбу написано: все, что он умеет, это бить людей и растить мышцы.

      Закатываю глаза, чувствуя отвращение, лишь представив нас вместе.

      – Да я и не про себя вообще-то, – останавливается, добежав до скамеек, – но мне по кайфу, что такая звездулька, как ты, меня в свои принцы в первый же день записала.

      – Что? Ты… ты…

      – А вот и наш друг.

      Шелест закидывает руки за голову, а я, полностью потерявшаяся в ситуации, только и могу, что проследить за его взглядом. И такая злость накатывает. Цыплячьей походкой к нам тащится Сомов, даже не тащится, ползет. Словно выжидает, пока Шелест свалит, но он даже и не собирается.

      – Павлуша, – раскидывает руки, – а мы тебя ждем. А то Гертруда твоя уже мне тут предложения непристойные делает.

      Лицо Сомова вытягивается, а я закрываю глаза, чтобы не смотреть на весь этот ужас.

      – Герда? – звучит это раздосадованно, но это не главное, главное, что он ему верит.

      Прекрасно!

      – Ладно, купидоши, счастливо оставаться, – разворачивается ко мне лицом, – захочешь еще побегать – зови, с радостью составлю компанию, – подмигивает и медленно идет к выходу из спортзала.

      – Что это было, Герда?

      – У меня к тебе тот же вопрос, – рявкаю что есть сил, – он меня облапал, а ты как последний, – обрываю себя, – стоял там. Что это было?

      – Я не мог, не сейчас. Прости. Не переживай, уже завтра его здесь не будет!

      Молчу. Раздражение плещется через край, все, на что остается самообладания, это хлопнуть Сомова по плечу и уйти в раздевалку. Но даже здесь весь это спектакль не заканчивается. Не успеваю сесть на стул, как ко мне подлетает Катюха.

      – Ты что, запала на Шелеста?

      – Ерунду не говори, – шиплю на Катьку.

      – Ну ладно, – закусывает пальчик, – тогда он мой. Думаю, через пару дней мы будем парой, – мечтательно.

      – Совет да любовь, – ухожу в душ.

      После физкультуры чувствую себя подавленной.

      В класс прихожу последней, хоть и люблю литературу. Сегодня читаем Есенина, но я нахожусь в какой-то прострации. Постоянно отвлекаюсь, смотрю в окно, любуясь, как хлопья снега, кружась, ложатся на землю. Есть в этом что-то романтичное.

      Анна Андреевна рассказывает биографию поэта, улыбается. Мне она всегда импонировала, открытая, добрая, миниатюрная женщина со стрижкой ежиком. Темные волосы всегда стильно уложены в небольшой хаос, только добавляющий ей шарма. У нее тонкий и тихий голос. Она читает отрывок из «Исповеди хулигана», мне нравится это произведение, в моем айподе даже есть трек на этот стих.

      Пока Анна читает, я внимательно слушаю ее голос, представляя какую-то романтическую чепуху.

      – Ребята, – эти слова спускают меня с мягкого облака,