Живи и радуйся. Лев Трутнев

особая осторожность, особое поведенческое чутье.

      Глава 2. Новые знакомые

1

      – Пойдем на пруд, – как-то позвал Кольша, когда я мало-помалу освоился в дедовом дворе и начал привыкать к тихой деревенской жизни.

      Я не понял его, зная, что прут – это гибкая хворостина, которой взрослые иногда наказывают детей, и не мог представить, как это можно идти на прут.

      – Да не прут, а пруд, – поправила Шура, когда я переспросил об этом. – Ой, он вовсе без понятия!

      – Поживет – поймет. – Кольша усмехнулся и потрепал мой короткий чубик. – Ну что, идем?

      – И я с вами! – загорелась в радости Шура…

      – Ты бы не ходила, – осек ее Кольша, – там одни ребята купаются.

      – Не-е. С другой стороны и девчонки есть…

      Мы вышли за ограду. Справа от дедова дома стоял такой же рубленый дом с одиноким тополем в палисаднике, слева – дом побольше, крашенный зеленой краской, с крытым двором… Дальше – бугры, заросшие бурьяном, а за ними – широкое поле и лес.

      Ослепляющее солнце, жар.

      Кольша свернул вправо и, обогнув крайнюю усадьбу, направился по приметной тропинке в поле. Я едва поспевал за ним, семеня. Высокая трава с ковылем переливалась, блестела на солнце, как стеклянная, и так далеко-далеко, до самого темного леса. Над травой порхали разные птички, и их крылышки, высвеченные солнцем, казались прозрачными. Непривычно, вольготно и умиротворенно…

      Вначале я услышал веселые крики, а потом увидел на бугре голых ребятишек, и сразу из-за травы открылась большая вода.

      – Вот и пруд, – кивнул Кольша, приостанавливаясь. – Теперь видишь, что это такое?

      Шура молча свернула в сторону и исчезла за ближним бугром.

      Я, почему-то робея, окинул водоем взглядом. Он был почти круглый, с крутыми берегами. Ребятишки на дальней его стороне казались маленькими.

      – Кольша, иди сюда, – крикнул от берега кто-то из мальчишек и поманил рукой.

      В ложбинке, на мелкой траве, лежали совсем голые мальчишки разного возраста. Я застеснялся и опустил глаза.

      – А это что за шкет? – кивнул на меня позвавший нас парнишка. Судя по возрасту, ровесник Кольши.

      – Племянник из города. – Кольша стащил с себя старенькую рубаху, протертую на локтях, штаны – больше у него ничего не было.

      Я заметил, как чуть ли не все лежавшие на луговине ребята, обернулись, рассматривая меня, и съежился.

      – Раздевайся, если купаться хочешь, – предложил Кольша, слегка заслоняя рукой низ живота.

      Я еще ни разу в жизни нигде не купался, и окунуться в прохладу большой воды хотелось до замирания сердца, и не только от зноя, но и от предчувствия особых, неизведанных ощущений. Но на мне была матроска и штаны с лямками крест-накрест, трусики, и подумалось: просмеют из-за них, а представив себя голым, даже поежился от внутреннего озноба, и как не велико было желание зайти в пруд – пришлось отказаться.

      – Ну, как хочешь. – Кольша разбежался, сверкая белыми ягодицами, и с размаху