Светлый путь в никуда. Татьяна Степанова

сейчас всех травят, чего вы хотите?

      – Но Первомайской было почти сто лет!

      – А сейчас на почтенный возраст никто не обращает внимания, – Кленова махнула рукой. – Вон Ахеджакова, наша соседка по Внуково, ей восемьдесят, а как травят? Без пощады. Что бы она ни сказала.

      – Но юбилей Первомайской собирались отмечать на государственном уровне.

      – Звонили из минкульта какие-то болваны. Озаботились, спохватились, – Кленова скривила губы. – Не знают уже за что зацепиться. Чего бы еще отпраздновать. Думаете, Клавдия не знала им цену? Отлично знала. И презирала их и весь этот их новый мейнстрим. Она была умной. Возраст на ее ум и способность критически оценивать реальность не повлиял. Она речь писала для этого своего юбилея в Большом. Думаете, там лишь благодарность о том, что про нее вспомнили?

      – А что там было еще, в этой речи?

      – Она ее постоянно правила.

      – С дочерью и внучкой у нее какие были отношения?

      – Они о ней заботились. Наверное, любили. И, наверное, ждали ее смерти, – лицо Кленовой внезапно побледнело. Она сунула руку под куртку, начала массировать себя в области сердца. – Ох, что же это я… Они же тоже обе… Ох, да что же это? За что это нам? За что это мне на старости лет? Бедные они мои, бедные… Клава… Девочки… Вся жизнь… О, мой бог, за что караешь меня? Вся жизнь… И вот так разом… Никого… Никого теперь. Ни одной родной души!

      Она зарыдала так страшно, что у Кати все сжалось внутри. Так рыдают, так воют в голос не литературные секретари маститых пишущих дам, а старухи в глухих деревнях на похоронах. Древний утробный вой-плач.

      Гущин махнул одному из оперативников – тот бросился к машинам криминалистов, те возили с собой бутылки воды. Истерически плачущую Эсфирь Кленову начали отпаивать, притащили таблетки нитроглицерина. Катя поняла, что допрос важного свидетеля придется прервать на неопределенное время.

      Глава 5

      Разбитое сердце. Угроза

      Полковник Гущин вернулся в дом, где продолжался осмотр. Катя решила безотлагательно заняться написанием пресс-релиза для журналистов – комментарий ГУВД был необходим. Она предпочла бы остаться на улице, в беседке, но, заглянув в смартфон, увидела, что связь отсутствует. Видно, высокий и массивный дом создавал помехи. А в самом доме связь восстановилась.

      – Иди наверх, наши спальни осматривают. Там тихо, там напишешь, – сказал Гущин, направляясь на кухню, где судмедэксперт осматривал тело Анаис.

      Криминалист тут же сунул Кате резиновые перчатки, и она натянула их – нельзя ничего касаться в этом проклятом доме.

      Она поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж. Здесь располагались спальни. Наверху работали всего двое сотрудников полиции. Они как раз осматривали бывшую спальню Клавдии Первомайской. Отсюда и правда переселились давно – в комнате пахло пылью, матрас кровати, лишенный постельного белья, пестрел желтыми пятнами. На стенах висело множество фотографий.

      Следующая комната – прибранная, чистая. Явно гостевая. Возможно, здесь ночевала Эсфирь Кленова, когда оставалась в доме. Потом шла кладовка-гардеробная,