Летняя ночь для двух одиноких сердец. Василий Васильевич Пряхин

женская фигура на кованой скамье привлекла мое внимание.

      Как странно, подумал я, почему она не уходит?

      Ей так же больно, как мне?

      Она любит дождь, эти нежные и сокровенные прикосновения капель с разгоряченным от июльской жары телом?

      Или ей стало плохо и она не может самостоятельно подняться со скамьи?

      Инфаркт?

      Переутомление?

      Ворох вопросов за одно мгновение – и ни одного ответа.

      Ноги, некогда прикованные к асфальту, поспешили на помощь к девушке в черном платье, скрывающем худобу. Ее лицо скрывала широкополая шляпа с причудливой розочкой. На ножках красовались миниатюрные ботиночки на шнуровке. Руки покоились на коленях, женственные и ухоженные, с длинными пальцами, без колец и яркого маникюра.

      Она сидела неподвижно, подчиненная дождю, была в его безоговорочной власти или…

      – Прошу вас, – тихий, сдавленный, вибрирующий голос, – уходите.

      Ни движения, ни дыхания, только голос и мурашки, бегущие по ее белоснежной коже.

      В растерянности, сам не свой, я не знал, как поступить: просто уйти, подчиниться или проявить упрямство и посмотреть в ее спрятанные от других глаза, разгадать их тайну и, возможно, помочь – словом, улыбкой.

      – Или останьтесь, – еле слышно проговорила она и добавила: – только на минуту.

      – Хорошо.

      – Я не хочу, чтобы вы смотрели на меня. Садитесь на скамью.

      Я покорно исполнил желание незнакомки, почувствовав развевающийся шлейфом ее аромат – корица, ромашка и лаванда.

      – Вам нравится дождь? – спросил я, поджимая коленки.

      – Нравятся мгновения…

      – Мгновения?

      – Вот как сейчас. Ни ветра, ни голосов, ни шума – лишь дождь. Стеной. Который сглаживает неровности, скрывает уродство. И… дает силы, чтобы жить дальше. Ради таких вот мгновений и стоит жить. Правда?

      Никогда не верил в родственные души – где-то заблудшие, когда-то потерянные и неизбежно недосягаемые.

      И тут ее мысли вырвались наружу, запорхали под сенью берез, вознеслись в громады небесной тверди, а потом ниспадали до меня, до маленького, ничем не примечательного человечка, песчинки в круговороте времен – и пронзили мою душу. Я хотел потерять сознание, умереть, чтобы возродиться другим, в другом измерении.

      В ее измерении.

      – А что для вас дождь?

      – Я, – мне не верилось, что незнакомка способна мыслить так же, только глубже и эмоциональнее, нежели я. Необъяснимо и чудесно.

      – Если я скажу, что вы прочитали мои мысли…

      – Я вам не поверю.

      – Неудивительно, – я выдавил улыбку. – Дождь, по моему мнению, музыка, в которой нет искусственности. Которая сглаживает фальшь. И прощает, наверное, наши ошибки. Дождь – это живая симфония.

      – А вы – настоящий?

      – Не знаю. А вы?

      – Хочу быть такой.

      – Можно взглянуть в ваши глаза?

      – Зачем?

      – Чтобы увидеть вас живой, – не раздумывая, ответил я.

      Она опустила на колени шляпу, взъерошила кудрявые рыже-каштановые волосы, ниспадающие на плечи, и посмотрела на меня заплаканными большими глазами, бледно-голубыми, низко посаженными и очерченными ресничками, касающимися век, над которыми красовались рыжие брови.

      – Вы довольны? Увидели?

      Я не отвечал. Ловил глазами ее россыпь веснушек на носике, немного вздернутом и угловатом; две еле видимые линии на правой щеке – шрамы; полные любви и чувственности губы; подбородок с ямочкой.

      – Не терзайте, скажите, что вы видите: жизнь или угасание? Пожалуйста. Только честно.

      – Жизнь.

      – Спасибо, – и снова слезы, скатывающиеся по щекам вместе с капельками дождя. – А теперь уходите. Не заставляйте девушку просить дважды.

      – Не могу.

      – Так будет лучше.

      – Не для меня.

      – Я прошу – уйдите, – она говорила спокойно, не переходя на эмоции.

      – Я уйду.

      – Спасибо.

      – Когда выпью с вами кофе.

      – Что? Это…

      – Это не шантаж. Нет, нет же. Я приглашаю вас согреться горячим кофе, поговорить всего полчаса, а потом проститься.

      – Навсегда?

      – Не верю этому слову.

      – Зачем вам полчаса?

      – Это мгновение, которое я не хочу упускать.

* * *

      – Зачем? – короткий вопрос – и молчание. Она держала в руках кружку с ароматным цветочным чаем. Замерла, глядя на исходящий пар, вьющийся вверх и исчезающий в мире, где играла спокойная музыка, где приглушен свет плотными синими шторами, где люди вполголоса беседовали – признавались, лгали, возмущались и смеялись. Перед тем как глотнуть, незнакомка спросила: – Все же, зачем мы тут?..

      – Убедить