Гарем, или Пленница султана. Бертрис Смолл

ординарными винами и благородными напитками, приличествующими утонченному вкусу знатных господ.

      Однако оказалось, что труднее всего – это держать слуг в строгости и послушании. По природе своей Джанет была слишком мягкосердечна, и прислуга это знала. Однажды ей довелось подслушать разговор двух юных посудомоек, одна из которых жаждала пойти на карнавал с подручным мясника.

      – Ты ей просто скажи, – наставляла первая, – будто хочешь съездить домой и навестить больную матушку. Она тебя пожалеет и не станет задавать вопросов.

      Джанет вскипела. Выходит, ее тут считали дурочкой! Но гнев быстро улегся, и верх взял добрый шотландский здравый смысл. Когда девушка с кухни попросила отпустить ее к больной матери, Джанет была само сострадание.

      – Разумеется, нужно поехать домой, – сказала она и вызвалась сопровождать девушку, а также посоветовала ей прихватить с собой корзину с угощением, дабы ускорить выздоровление болящей.

      Юная служанка пришла в ужас. Как отказать хозяйке, которая была к ней так добра? В конце концов девушка разрыдалась и призналась в обмане. Джанет послала на кухню за второй девицей, а потом вынесла приговор обеим.

      – Ты, – сказала она плачущей служанке, – получишь пять ударов плетью за то, что солгала мне. Это легкое наказание, однако пусть твое раскаяние терзает тебя сильнее, чем боль в спине! Знаю, что ты мне больше не солжешь. Если бы ты сказала, что хочешь пойти на карнавал, я бы тебе разрешила – конечно, при условии, что ты сделала бы всю работу.

      Девушка бросилась на колени, целуя подол платья своей госпожи. А Джанет, повернувшись ко второй девице, строго сказала:

      – Твой проступок гораздо серьезнее. Ты подначивала подругу обмануть меня. Поэтому вечером, когда ты закончишь работу, тебе дадут десять ударов плетью. А ночь ты проведешь в молельне и будешь просить Деву Марию, чтобы помогла тебе исправиться. Я же буду молиться вместе с тобой – дабы ты избежала соблазна заснуть. А если впредь кто-то из слуг осмелится меня обмануть, то я тут же выгоню его.

      Девушки отлично усвоили урок, да и Джанет кое-чему научилась. Она больше никому не давала поблажек. Баловали лишь чернокожего Мамуда.

      Мавр действительно оказался ценным приобретением. По-итальянски он говорил лучше день ото дня и часами забавлял Адама, рассказывая сказки и истории своей родины. Кроме того, он показывал, как выслеживать и ловить мелких животных, и даже обучал мальчика арабскому языку. На эти уроки являлась и Джанет, потому что ей нравилось изучать языки. Ученицей же она была весьма способной.

      И еще Мамуд превосходно владел ремеслом моряка, поэтому как-то раз, солнечным днем в начале февраля, Джанет – ей было трудно заснуть во время обязательной в здешних краях сиесты – послала за ним, чтобы прокатиться на лодке по морю. Проходя мимо спальни Адама, она заглянула к нему, чтобы полюбоваться на сладко спавшего брата. Поцеловав его рыжую макушку, она вышла, затем остановила слугу на ступеньках террасы и произнесла:

      – Скажи бабушке,